Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58830706
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
23776
39415
153673
56530344
884528
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

РЫБАЛКО С. Судьба Есенина

PostDateIcon 01.08.2014 19:11  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 5896

РЫБАЛКО Сергей

Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок

Сергей Есенин

Руси березовой поэт

Есенин — словно есень, ясень…
Какой звенящий златоцвет!
Не потому ли так прекрасен
Руси березовой поэт?

Весь будто сотканный из света,
Звучал ты мощно, как орган.
Ты стал прославленным поэтом,
Когда кричали: «Хулиган!»

Не раз ты падал и метался
И лиру нес, как тяжкий крест, —
То спелым яблоком срывался,
То за Россию в драку лез.

И подвергаемый гоненьям,
Ты правде жизни верен был,
Крестьянский сын, народный гений,
Певец «бревенчатой избы».

В тебе нашли свои истоки
Шукшин, Высоцкий и Рубцов.
Мы пьем есенинские строки
Из животворных родников…

На родине Есенина

«Ах, вы, сени мои, сени», —
Льется песня вдалеке.
Теплоход «Сергей Есенин»
Проплывает по Оке.

В край березового ситца,
Той земле, где жил поэт,
Едут люди поклониться
Не один десяток лет.

Вот изба. Стою у входа,
А кругом десятки глаз.
Девушки-экскурсовода
Тихо слушаю рассказ.

И как звонкие листочки
На березе по весне,
Вновь звенят поэта строчки
О родимой стороне:

«Сторона ль моя, сторонка,
Горевая полоса.
Только лес да посолонка,
Да заречная коса».

С грустной думой о России,
Золотая голова,
Всю тоску души впервые
Он здесь выплеснул в слова.

И влюбленный в Русь без края,
В даль рязанскую свою,
Он пропел: «Не надо рая.
Дайте родину мою!»

СУДЬБА ЕСЕНИНА
Драматическая поэма

Посвящается 100-летию со дня рождения С. А. Есенина

Действующие лица:

Сергей Есенин
Мариенгоф, Шершеневич, Кусиков — поэты-имажинисты
Якулов (Дид-Ладо) — художник
Маяковский
Брюсов
Орешин — поэт
Сосновский — журналист
Жиц, Аксенов — футуристы
Блюмкин — работник ЧК, провокатор
Родители Есенина
Сестры Катя и Шура
Таня — знакомая Есенина
Милиционер
Беспризорник
Голоса из толпы

Примечание: Имажинизм — (image — образ) — русская литературная группировка 1920-х гг. (А. Б. Мариенгоф, В. Г. Шершеневич, А. Б. Кусиков, Р. Ивнев, отчасти С. А. Есенин и др.) Утверждала примат самоценного образа и формотворчества над смыслом, идеей; выражала преимущественно богемные настроения. (Советский энциклопедический словарь, М., 1985 г.)

1. «СТОЙЛО ПЕГАСА»

Москва, 1920 г. На Тверском бульваре литературное кафе имажинистов «Стойло Пегаса». За столиками сидят поэты: Есенин, Мариенгоф, Шершеневич, Кусиков, художник Якулов, поодаль от них — посетители.

Шершеневич

Это «Стойло Пегаса» устроили мы.
И толпу усадили за столики,
Чтоб запомнился всем пир во время чумы
Сумасшедших в стихах алкоголиков.
В наше время свинцовой смертельной пурги,
Среди голода, крови и стужи,
Мы прочистим мещанскому сброду мозги,
Новым словом карябая души.
Образ — творчество! К черту старье!
Образ — русское наше имажио!
Мы — творцы, те, кто в слове прольет
Гениальное в мире адажио.
Мы взлохматим метафоры так,
Что с деревьев посыпятся листики!
И от наших словесных атак
Вмиг завянут цветы футуристики.

Мариенгоф

Да, ты прав, безусловно, Вадим.
Что эстетов нам жалкие возгласы?
Мы искусство свое создадим,
Где не смысл будет править, а образы.
Революция — это мираж,
Душ людских лошадиное ржание…
Для искусства она — антураж,
Форма, дух, но не суть содержания.
Содержанье — в свободе идей,
Мыслей, чувств, без которых нет света…
Диктатура калечит людей,
А особенно души поэтов.
Нет! — ей скажем словес мастера.
Мы свободны, как ветер, как выстрел.
Пусть же здравствует Образ! Ура!
Как творцы его — имажинисты!

Есенин
(поднимая бокал)

За свободу! Я с вами, друзья.
Что ж, взнуздаем Пегаса мы вместе!
Пусть звончей и нежней соловья
По России звучат наши песни!
Ткань словесная — есть красота,
Если соткана сердцем поэта.
Верю: сбудется наша мечта —
Мы из мрака прольемся рассветом.
Пусть услышит заоблачный Спас
Наши трубные зовы природы.
Наша вера не в Боге, а в нас!
Наша сила в стихии народа!
Хорошо бы, отбросив тоску,
Шарарахнуть по рясам поповским,
Взбудоражив стихами Москву
Громче благостных звонниц кремлевских!
У меня есть прекраснейший план.
Ради хохмы монашкам почтенным,
Чтоб забавить московских мирян
Расписать монастырские стены.

Якулов

Я согласен. Прекрасная мысль!

Есенин

Завтра ночью, как сильно стемнеет,
Подберемся к Страстному.

Мариенгоф

Вот жизнь!..

Есенин

Дид-Ладо дело делать умеет.
(обращаясь к Кусикову)
Ты захватишь стремянку, Сандро.
А Вадим с Анатолием кисти.
Ну а я с белой краской ведро,
Чтобы строки сияли лучистей…

2. СТРАСТНОЙ МОНАСТЫРЬ

Полночь. С черного хода «Стойла Пегаса», вооружившись кистями и краской, спускается группа поэтов. Впереди Шершеневич, за ним Есенин, Мариенгоф, Кусиков, Ройзман, Якулов. Все направляются к Страстному монастырю. На площади постовой милиционер. К нему подходит Шершеневич.

Шершеневич
(отводя его в сторону)

Нам, товарищ, поручено здесь,
Полномочия власти используя,
Как велит революции честь,
Написать пролетарские лозунги.
Вот бумага — приказ сверху дан
Разъяснять повсеместно народу,
Что религия — это дурман,
Словом, опиум…

Милиционер при тусклом свете фонаря рассматривает удостоверение, пытается разобраться в нем, но, махнув рукой, возвращает обратно.

Милиционер

Как вам угодно.
Я обязан порядок блюсти.
Выполнять предписание власти.
Стало быть, тут крути — не крути,
А уж ежели надо — так красьте.

Между тем художник Дид-Ладо заканчивает белой краской на темно-коричневой стене озорную надпись в стихах:

Вот они, толстые ляжки
Этой похабной стены.
Здесь по ночам монашки
Снимали с Христа штаны.
Сергей Есенин.

Утро. Прохожий люд, изумленный, останавливается у стены Страстного монастыря. Кто-то, вслух читая, хихикает, кто-то записывает.

1 голос
   
Ванька, глянь-ка, вот это стишки!

2 голос

Тьфу ты, Господи! Срам, да и только.

3 голос

Богохульство!

4 голос

Им все бы смешки.
Развелось греховодников сколько!
Побоялись бы Бога.

5 голос

Куда!
Им бы спьяну над верой глумиться,
Жечь иконы, не зная стыда,
Хулиганить, бузить, материться.

4 голос

Говорят, энтот самый поэт —
Знаменитый писатель России.

5 Голос

Скандалист! Хулиган — хуже нет!
Хоть на лик, будто ангел красивый…
Ходят разные слухи о нем.
Говорят, будто сын он кулацкий.
И шатается ночью и днем
По Москве с рваной голью кабацкой.

Вышедшие из монастыря монашки, намылив мочалки, пытаются смыть со стены строки. Из толпы в их адрес доносятся насмешливые выкрики:

Эй, монашки, где ваш пономарь?
Что не слышно молитвенных песен?
Вам давно б нужно красный фонарь
На стене монастырской повесить!

Милиция

Граждане, не толпитесь.
Не устраивайте базар. Расходитесь!

С появлением наряда конной милиции толпа постепенно рассеивается.

3. БЕСПРИЗОРНИК

Пасмурный холодный день. Есенин с приятелем идут по московской улице и вдруг видят:

Беспризорник годов десяти,
В рваном ватнике, с сажей на коже
Грустной песни выводит мотив,
Подаянья прося у прохожих.

Вокруг него собирается кучка людей. Услышав пение, Есенин подходит с приятелем.

«Позабыт, позаброшен
С молодых, юных лет
Я остался сиротою
Счастья-доли мне нет!

Как умру я, умру я.
Похоронят меня.
И никто не узнает,
Где могилка моя.

И никто на могилку
На мою не придет.
Только ранней весною
Соловей пропоет».

Беспризорник с протянутой рукою обходит слушателей. Кто дает мелочь, кто горсть пшена, кто щепотку соли, кто сухарь. Есенин достает из бумажника пачку керенок и кладет мальчику в шапку.

Есенин
(отвернувшись)

Не могу на такое смотреть…
Видеть эти сиротские взгляды…

Беспризорник

Ой, спасибо вам, дяденька!
Спеть
Вам еще?

Есенин

Нет, голубчик. Не надо.
(уходит с приятелем)

Есенин
(кутаясь в пальто)

Вот она, бесприютная Русь.
Будто в саван одеты березы…
Вместо благ революции — гнусь…
Вместо счастья — сиротство и слезы.

Сколько их, этой голи-шпаны!
Бесприютных, голодных, раздетых,
Беспризорных мальчишек войны,
Что ночуют в котлах и клозетах.

На фронтах от цинги и свинца
Жертвы множатся, страшны потери…
Сын с винтовкой идет на отца,
Брат на брата, как лютые звери.

Всюду голод, пожары, разор.
Сотни, тысячи гибнут от тифа.
В деревнях людоедство и мор.
Жуть берет от вселенского лиха!

Что случилось с тобою, страна?
Больно видеть мне лик твой ужасный.
В чем твоя, мать-Россия, вина?
Отчего столько в мире несчастных?

4. НА КАВКАЗЕ

Закончилась гражданская война. Есенин с Мариенгофом отправились на Кавказ с желанием увидеть поэтический край.

Мчится поезд. Летит по России.
Позади уже Харьков, Донбасс.
И грохочут колеса стальные
Мыслям в такт: «На Кавказ! На Кавказ!»

Мчится поезд, и грустные думы
Давят мозг и уснуть не дают.
И от этого лязга и шума
В голове, словно молотом, бьют.

«Что же будет с тобою, Россия,
Горевая моя сторона?
Пропадать нам с тобой не впервые,
Только чаша уж больно полна…

Минут годы. Улягутся страсти,
Жизнь, как песня и юность, пройдет,
Только будет ли пахарю счастье?
Будет счастлив ли русский народ?

Или, снова обманутый, жилы
Станет рвать в непосильном труде,
Как при старом горбатясь режиме,
Так при новом, в бесправье, в нужде?..

Эх, ты, милая сердцу деревня,
Мир стозвонный средь золота ржи
Уходящий, таинственный, древний,
Что же будет с тобою, скажи?»

Мчится поезд, как жизнь вихревая.
Кружит коршун над ширью степной
Там, где шашками грозно сверкая,
Шла лавиною конница в бой.

Мчится поезд. И, будто спросонок,
Под железные стуки колес
Красногривый летит жеребенок,
Тщетно силясь догнать паровоз…

5. ПРИЕЗД В ПЯТИГОРСК

Есенин и Мариенгоф, посетив Цветник и постояв в раздумье у памятника Лермонтову, направляются к домику поэта.

Есенин

Вот и в зелени домик его.
Здесь он жил и отсюда под пулю
Он в бессмертье шагнул. Оттого
Горы в скорбном стоят карауле…

Мариенгоф

Он как Байрон, как Пушкин живой.
Пушкин — солнце, он тень его света.
Вдохновенья парус его
Потому так волнует поэтов!

Есенин

Знаешь, Лермонтов бродит во мне.
По ночам ощущенье такое,
Что не звезды горят в вышине,
А глаза его жгучей тоскою.
Он является вдруг из стихов,
Как комета, как новая суша…
Гениальною музыкой слов
Опьяняя и сердце, и душу.
Грусть его разлилась по стихам,
Словно горькая желчь и отрава.
Он пророк, он и Бог себе сам,
Смерть приявший с достойною славой.
У великих поэтов судьба
Роковою отмечена метой.
Жизнь их — вечная с миром борьба,
Спор жестокий с собою и светом!
Да, таких нынче нет среди нас.
Он как светоч, как горы седые…
Знаешь, хоть и люблю я Кавказ,
Но вот жить не могу без России.
Без ее златокудрых берез,
Словно шелк, голубого простора,
Без заснеженных нив, майских гроз
И смолистого запаха бора.
Без черемух, кипящих в ночи,
И гармошки с частушкой лихою,
Без наряженной тройки, что мчит,
Колокольцем звеня под дугою.
Ах, Россия, березовый край!
Необъятность синеющей шири!
Обойди белый свет да узнай,
Есть ли что-нибудь лучшее в мире,
Чем Россия… Найдешь, все равно
Будешь думать о ней умирая.
Без нее я пропал бы давно.
Ну а с ней мне не надо и рая.

Осмотрев домик-музей, Есенин делает запись в книге посетителей: «Сергей Есенин и Мариенгоф. 9. VIII <1920>»

6. В КИСЛОВОДСКЕ

Вечер. Недалеко от нарзанной галереи в парке на скамье двое: Есенин и его знакомая Таня.

Таня

Как удивительно, как странно
Жизнь преподносит встречи в дар.
И кто бы знал, что так нежданно
Нас познакомит этот парк.
Так вы Есенин?! Уж не знаю,
Что и сказать теперь сама…
Узнай подруги, с кем была я —
Сошли б от зависти с ума!
Еще в гимназии мечтала
На вас взглянуть хотя бы раз.
Но по стихам вас представляла
Таким, какой вы здесь… сейчас…
Голубоглазый, легкий, стройный,
С кудрями русыми волос,
Слегка застенчивый, спокойный,
Как бы лучащий свет берез.
Я тоже в детстве, между прочим,
Росла в селе. А нынче вот
Учусь в Казани на заочном
По медицине третий год.
А здесь с подругою у тети
Дней пять в гостях. Не жизнь, а рай.
Живем в достатке и почете,
Хотя и пьем несладкий чай.

Есенин

Вам сколько лет?

Таня

Уже двадцатый.
А вам?

Есенин
(шутливо)

Мне только двадцать пять.

Таня

Сергей, скажите, вы женаты?

Есенин

Женат, конечно. Что скрывать?
Есть дети: Костик и Танюша.
По обе кнопки синих глаз.
Как вспомню, так сожмет всю душу
Как без отца-то им сейчас?
Когда-нибудь еще об этом
Я напишу — приспеет срок.
Для настоящего поэта
Любовь — вот жизни всей исток.
Все, что волнует и тревожит,
Все, что так мучает и жжет,
В стихи заветные он вложит
И мудрым сердцем не солжет.
Хочу сказать вам на прощанье:
Дай Бог вам счастья, светлых дней.
Вы для меня, признаюсь, Таня,
Как образ юности моей.
Храните душу золотую.
Не прожигайте жизнь в дыму.
Ведь вас, красивую такую,
Другие вряд, как я, поймут…

Таня
(прощаясь)

Ну что ж, расстанемся друзьями.
Надеюсь, вновь когда-нибудь
Еще увидимся мы с вами.

Есенин

Прощайте, Таня.

Таня

В добрый путь!

Уходят.

7. ЛИТЕРАТУРНЫЙ СУД НАД ИМАЖИНИСТАМИ

«Есенина затащили в имажинизм,
как затаскивали в кабак.
Своим талантом он скрашивал
выступления бездарных имажинистов,
они питались за счет его имени,
как кабацкая голь за счет загулявшего богача».

В. Ходасевич

Посетив Баку и Тифлис, Есенин и Мариенгоф вернулись в Москву. В Большом зале консерватории состоялся литературный суд над имажинистами. Зал набит до отказа. Литературный обвинитель — поэт Валерий Брюсов, гражданский истец поэт-футурист Иван Аксенов, свидетель защиты Федор Жиц. На вечере присутствуют Есенин, Маяковский, поэты многих литературных течений.

Брюсов

Товарищи! Внимание!
Итак, открываем собрание —
Литературный суд над самыми истыми
Поэтами Образа — имажинистами:
Есениным, Мариенгофом, Шершеневичем,
Грузиновым, Кусиковым,
Чьи, товарищи, опусы здесь сегодня
                                            вкусите вы,
Должен заметить, что в поэзии лица сии
Временно пробились
                            на передовые позиции,
Хотя на Парнасе это не значит
                                 особый статут:
Их или вытеснят оттуда другие, или они…
                               сами уйдут.
Ведь покушения на Пегаса такими
                               негодными средствами
Для имажинистов могут иметь
                               самые плачевные последствия.

Аксенов
(обращаясь к имажинистам)

Я как истец без прикрас
Вам заявляю сейчас,
Что опусы ваши — бред,
Заумь и сущий вред…
Чтоб голословным не быть,
Чтобы здесь слушатель мог
Здраво о них судить,
Я приведу «Каталог
Образов» — автор, как мим
В них, Шершеневич Вадим,
(цитата)
«Дома —
Из железа и бетона
Скирды.
Туман —
В стакан
Одеколона
Немного воды.
Улица аршином портного
В перегиб, в перелом.
Издалека снова
Дьякон грозы — гром».

Жиц

Вот доказательство вам,
Что стихи Шершеневича — хлам,
Чушь, пустота, бестолковщина,
Словом одним, маяковщина.

(шум в зале)

Шершеневич
(защищая имажинистов, выкрикивает каламбуры)

Всем, обвиняющим нас, непременно
Хочется дать под жица коленом…

(шум, смех)

Подумать смешно! Иль не поэт разве я?
Поэзия без образов — безобразие.
Знайте, мы великие образоносцы!
Мы — пастухи, а вы все — овцы!

(аплодисменты, свист, крики «Долой его!»)

На сцену выходит Есенин.

Есенин

Хоть и рано здесь делать итог,
Но не вижу я, кроме милиции,
Кто теперь на Парнасе бы мог
По достоинству занять позиции…
Потому заявляю: Пегас,
Наш крылатый конь норовистый
Верно служит имажинистам
И стоит в нашем «Стойле» сейчас.

(показав пальцем на Аксенова, у которого была рыжая борода, Есенин продолжил)

Кто, скажите мне, этот истец?
Что он сделал в поэзии? Где
Тот шедевр, что создал сей мудрец,
Утонувший в своей бороде?

(в зале хохот, Есенин показывает на Маяковского)

Футурист Маяковский влез
Пнем в болото газетных стихов.
Их конец предрешен. Он не нов.
Такова уж судьба агитез!

Маяковский
(из зала)

А судьба ваших всех «кобылез»?

Есенин

Маяковский, за русских кобыл
Пусть ответят, кто их погубил —
Ваш родной урбанизм и прогресс…
Все живое сметает он,
Отравляя и почву, и реки,
Выедая, как ржа, в человеке
Душу, втиснутую в бетон…

Брюсов

Будем считать, что вы квиты.
Слово даю для защиты.

Свидетель защиты

Я думаю суд наш убыстрить.
Довольно словесной трухи…
Пусть выскажутся имажинисты
И нам прочитают стихи.

Брюсов

Согласен. Взойти на «голгофу»
Предоставляю Мариенгофу.

Мариенгоф
(выходит с листком бумаги, читает)

Сергею Есенину

«На каторгу пусть приведет нас дружба,
Закованная в цепи песни.
О, день серебряный,
Наполнив века жбан
За край переплесни.

Меня всосут водопроводов рты,
Колодезы рязанских сел — тебя,
Когда откроются ворота
Наших книг
Певучие петли ритмов проскрипят.

И будет два пути для поколений:
Как табуны пройдут покорны строфы
По золотым следам Мариенгофа
И там, где оседлав, как жеребенка, месяц
Со свистом проскакал Есенин».

Один за другим на сцену выходят поэты-имажинисты и читают свои стихи. Завершает вечер Есенин. Он читает новые стихотворения, среди которых «Сорокоуст», написанный во время поездки на Кавказ.

Есенин

 «… Видели ли вы,
Как бежит по степям,
В туманах озерных кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?

А за ним
По большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребенок?

Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?»
………………………………………………………………

В зале творится невообразимое. «Браво! Бис!» Просят читать еще и еще.

Брюсов

Талант блистательный Есенина
Сумел свой «Орден»* отстоять.
Суд вынес верное решение:
Имажинистов оправдать.

(*«Орден имажинистов»)

(раздаются аплодисменты, шум, возгласы «Браво!»)

Есенин возбужденный и раскрасневшийся, выходит из зала в фойе, где неожиданно встречается с Маяковским.

Маяковский

Вы, Есенин, хороший драчун!

Есенин
(гордо)

Да! За словом в карман не полезу.

Маяковский

Все же вас я поздравить хочу.

Есенин

Благодарствую. Вы очень любезны!

Маяковский

Ух, и злы вы! Того и гляди —
Так и кинетесь в смертную схватку!
Чистый тигр! Пальцев в рот не клади
Все проглотите вмиг без остатка.
Не кусайтесь и бросьте дурить!
Зла на вас не держу я, Есенин.
Нам ли курицу славы делить?
Я хочу с вами быть откровенен.
Кто в поэзии нынче атлант?
Я да вы… понимаете это?
Так зачем на кривлянья талант
Вам разменивать, словно монету?
Бросьте петь вы про старую Русь,
Про лампадки, иконки, церквушки,
Про березки да свечки, про грусть —
Это ж старые все погремушки!
Нынче время станков и колес,
Дымных фабрик и аэропланов,
Время жизни, встающей до звезд,
Грандиознейших строек и планов!
Вам ли быть от него в стороне?…
Крепкий стих — революции молот —
Бей набатом, гуди по стране,
Песней стань боевой комсомола!…

Есенин

Нет, в искусстве у каждого путь
Свой единственный, неповторимый.
И с пути мне того не свернуть,
Даже если удачи — мимо…
Я певец деревянной Руси,
Ржи и осени — рыжей кобылы.
Я люблю шум берез и осин,
Все, что дорого сердцу и мило.
Мне по нраву ромашки в лугах,
Рдяный месяц над тихой рекою,
Звездный шорох у верб в волосах,
Осияненных лунным покоем.
Мир звериный, древесный, лесной…
Буду ветром свистеть хулиганя,
Воссиявши над Русью звездой,
Чтоб с зарей раствориться в тумане.

Маяковский

Что ж, прощайте, квасной скандалист.
Жизнь рассудит. Но помните все же,
Никакой вы не имажинист,
Вы поэт просто… милостью божьей.

(уходит)

8. КНИЖНАЯ ЛАВКА ПИСАТЕЛЕЙ

Москва, март 1921 г. Книжная лавка писателей на Большой Никитской.
Есенин за прилавком продает книги, ставит автографы. Входит друг Есенина поэт Петр Орешин.

Орешин

Привет поэтам! Вот везенье!

Есенин

Привет.

Орешин
(с удивлением)

Тебя не узнаю.
Ты что здесь делаешь, Есенин?

Есенин

Как видишь, книги продаю.

(подписывает очередной автограф последнему покупателю, который вскоре уходит)

Орешин

Помилуй, братец, но негоже
Так зарабатывать на хлеб.
Ведь ты поэт известный все же…

Есенин

А мне плевать! Ведь нынче НЭП!
Коль хочешь знать, благословенье
Мне Пушкин дал — могу сказать:
«Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать».
Так почему же мне стыдиться?
Бесстыдство — родину предать,
Удрав позорно за границу
И после грязью обливать…
В гробу я видел Мережковских
И иже с ним Гиппиусих,*
Всех этих питерских, московских
Холеных бар, писак пустых,
Которым дал под зад коленом
Октябрь и верно — поделом!…
Теперь в России перемены,
Так что ж скулить нам о былом?..
Я первый, может, хулиганством
Хочу их всех пересвистеть!
Их, пропитавшихся мещанством,
Как нафталином. Так-то, Петь.

*Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус — писатели-эмигранты

Орешин

Ты без скандалов жить не можешь.

Есенин

Иначе б не был знаменит…

Орешин

А я так думаю, Сережа,
Богемный быт тебе вредит.
Зачем тебе вся эта накипь,
Скандальный шум, имажинизм,
Хмельные выходки и драки?
Все то, что губит, тащит вниз?

Есенин

А, пустяки! Пошло все к черту!
Я, знаешь, что тебе скажу:
На днях я начал «Пугачева»
И как помешанный хожу.
Мне в оренбургские бы степи
Орлом к Емельке полететь,
Чтоб, стих подбив иною крепью,
О нем по-новому запеть.
Послушай, вот…

(читает начало поэмы)

«Ох, как устал и как болит нога!..
Ржет дорога в жуткое пространство.
Ты ли, ты ли, разбойный Чаган,
Приют дикарей и оборванцев?
Мне нравится степей твоих медь
И пропахшая солью почва.
Луна, как желтый медведь,
В мокрой траве ворочается».

Орешин

Сергей, ты гений! Что за строфы!
Какая образность, язык!
Куда демьянам, марьингофам
До этих строк. Ты, брат, велик!

Есенин

Спасибо, друг. Сказать о многом
Хотел бы я в стихах своих.

(берет книгу, подписывает)

О встрече в память, на дорогу
Возьми. В ней дорог каждый стих.

(Поблагодарив, Орешин уходит)

Спустя некоторое время в лавку входит встревоженный Кусиков.

Кусиков

Сергей, здесь никого нет?

Есенин

Нет пока…
А что стряслось?
Ты что такой встревоженный?

Кусиков

Есть сведенья: за нами из ЧК
Давно следят — так ты будь осторожнее.
Вчера, как мне сейчас сказал Вадим,
Скорей всего, условившись о встрече,
Какой-то тип к нам в «Стойло» заходил
И с Блюмкиным* шептался целый вечер.
Ты лишнего, Сережа, не болтай.
Сам знаешь, время смутное приспело.
А Лейба** — он не дремлет, так и знай,
И не заметишь, как сварганят «дело».
Пришьют ярлык «кулак», «антисемит»
За анекдот какой-нибудь, за шутку.
Хоть ты теперь в России знаменит,
Но поплатиться можешь.

*Яков Блюмкин — работник ЧК, террорист-провокатор, имел тесную связь с Троцким.
**Лейба — Троцкий — наркомвоенмор

Есенин
(шутливо)

Б-р-р, как жутко!
Сандро, да брось меня стращать!
Им не удастся на меня намордник
Надеть, не стану я молчать,
Как жалкий тать или святой угодник…
Ведь я не прячу нож свой в сапоге.
Кому-кому, ну а тебе знать лучше,
Что с Блюмкиным я на одной ноге,
Да и с Советами я все-таки попутчик.

Кусиков

Как ты — не знаю, только чую я,
Что жареным у нас еще запахнет.
А власть, какая б ни была своя,
Того гляди по головам шарахнет!*

(уходит)

*Александр Кусиков в 1922 году вместе с Есениным и Айседорой Дункан уехал за границу и там остался.

9. НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛИ

В 1922 году, женившись на известной американской танцовщице Айседоре Дункан, Есенин уезжает за границу в Европу, затем в Америку. Об этом в Москве в литературных кругах ходят разговоры. В одной из редакций толстого журнала сгруппировались явные и тайные недоброжелатели Есенина: журналист Сосновский, литератор Крученых, футуристы Жиц и Аксенов.

Сосновский

Газеты пишут, наш певец степных кобыл
В цилиндре по Берлину ходит франтом.
Очередной скандал там учинил
На выступленьи в клубе эмигрантов.
Запел с Дункан «Интернационал».
В ответ — свистки и раздраженность в лицах.
Тогда, вскочив на стол, он тут же стал
Читать стихи — толпа смирилась львицей…
Смешней всего, что этот скандалист
В Европе шумно встреченный свистками,
По мненью прессы, как пропагандист
Подослан из Москвы большевиками.

Жиц

Ему везде сопутствует успех…

Крученых

Заметьте, он ведь родину оставил,
Сочтя себя талантливее всех,
Не на Дункан женившись, а на славе.
Альфонс! Пропойца! Вздумал удивить —
Кого? Европу, вызвав шорох в прессе?
Ему ль, скажите, в Пушкиных ходить
И рассуждать о Марксе и прогрессе?

Аксенов

Кулацкий сын! Растлитель юных душ!
По нем уже давно решетка плачет.
А скольких жен он незаконный муж,
Которым долг им так и не оплачен?

Жиц

Да, молодца б неплохо проучить,
Чтоб гонор свой немного поубавил,
А то уж больно в грудь свою стучит,
Прет на рожон, ведя игру без правил.

Аксенов

Ну что ж, ему зачтутся все грехи,
Все выпады на нас и все наскоки.
Уж им интересуются верхи…
Еще сочтемся, дайте только сроки…

10. В КОНСТАНТИНОВЕ

В один из теплых солнечных дней к дому Есениных подъехала запыленная двуколка. Из нее вышли Сергей и его старшая сестра Катя. В доме Есениных переполох и радостная суматоха.

Отец

Гляди, никак Сергей на паре?

Мать
(выглядывая в окно, радостно)

Неужто? Господи! Скорей
Иди встречать! О самоваре
Я позабочусь для гостей.

В избу с чемоданами входят Есенин и его старшая сестра Катя.

Есенин

Ну здравствуйте, мои родные!

(крепко обнимает отца и мать, к нему подбегает младшая сестра Александра и кидается на шею)

Есенин

Сестренка! Шурка! Егоза!
Ох, подросла. Кать, глянь какие
У ней большущие глаза!
Ну как вы тут под новым кровом?

Отец

Как куры возимся в земле.
Мать на заре доить корову
Встает, как многие в селе.
А Шурка в школе… вон какая
Растет, как яблонька в саду.
Жизнь утряслась. Сам понимаешь,
Какую знали мы нужду,
Войну и голод пережили,
А тут пожар. Сгорел весь дом.*
Труда немало приложили…
Вот, видишь, строимся гуртом…
Таких, как мы, тут погорельцев
Почти что целых полсела.
Спасибо плотникам-умельцам
За помощь добрую в делах.

*Дом сгорел в августе 1922 г.

Ну а тебе, сынок, спасибо
Особо хочется сказать
За то, что ты, как занят ни был,
Не забывал отца и мать.
То деньги слал, а то одежу,
Сестер поддерживал и нас.

Мать

Сынок, спасибо.

Отец

Как, Сережа,
Живешь? Что делаешь сейчас?
Как жизнь в Москве и за границей?
Что там в Америке? Ведь мы
Живем в глуши, как говорится,
Среди сплошной, дремучей тьмы…

Есенин

Сравнить жизнь нашу с их богатой
Одно, что лапоть с сапогом.
У них прогресс, хоть я когда-то
Его считал своим врагом.
Теперь я думаю иначе.
Нам без него не обойтись.
Деревня, старая как кляча,
Не въедет в гору, как не рвись!

Мать

Ну а с Дункан что?

Есенин

Разминулись
Дороги наши и пути.
Мы, видно, в счастье обманулись
Видать, его нам не найти.
Уж никого теперь не надо,
Лишь только с вами быть всегда.
И видеть клен, калитку сада
Да слушать звезды у пруда.
Смотреть, как в белых сарафанах
Березки машут вдалеке…
Эх, хорошо бы утром рано
Удить отправиться к Оке.

Лунная ночь. Есенин один у плетня. Где-то вдалеке звучит песня «Над окошком месяц». Есенин взволнован.

Есенин

Какая ночь! Как сердцу все знакомо
И этот сад, и тихий свет берез,
И в чаше неба, высоко над домом
Звезд золотых рассыпанная горсть.
Давно ли здесь я рос цветком в канаве
Среди ракит, осин и тополей
И в тишине мечтал о звонкой славе,
Дыша теплом отеческих полей.
Давно ли здесь с гармошкой ночью лунной,
Тряхнув, как клен, кудрявой головой,
Отчаянный, задиристый и юный
Гулял я с разухабистой гурьбой…
О родина! Любовь моя — Россия!
Ты вся в ромашках, в ситце из берез.
В твоем звучаньи и «роса», и «сила»,
И что-то синее, как васильки, как плес…
Мне, может, пережить дано немногих,
Загадывать об этом не берусь,
Но в песнях буду кленом у дороги
Я вечно сторожить родную Русь.

11. СКАНДАЛ В ПИВНОЙ

Москва, 1923 г. Вернувшись из Америки, Есенин активно включается в литературную жизнь столицы, выступает на вечерах, много работает. Он на вершине славы. Но литературная богема по-прежнему затягивает его в кабак. С группой «мужиковствующих» поэтов Орешиным, Клюевым и Ганиным Есенин заходит в пивную, садятся за столик. Пьют пиво. Входит молодой человек в кожаной куртке с девушкой, по-видимому чекист, садится недалеко от них.

Есенин

С имажинизмом кончено, друзья!
Он надоел мне дьявольски, чертовски!
Да, прав был в свое время Маяковский…
Мужик с башкой! Ему уж верю я.
Хоть, если откровенно вам о нем
Сказать, дай бог не обмануться:
В литературе ляжет он бревном
И многие уж о него споткнутся!

Орешин

Да, здорово! Не в бровь, а прямо в глаз!
Точней о нем, пожалуй, и не скажешь.
Ну бог с ним! Знаешь, лучше нам сейчас
Прочти стихи. Друзьям ведь не откажешь?

Клычков

Прочти «Москву кабацкую», Сергей,
Чтоб током дрожь по телу пробежала.

Ганин

Петр, что сидишь? Вина еще налей.
Хоть рюмок нет, однако есть бокалы.

(поднимают тост)

Орешин

За твой талант, Сережа, за успех!

Есенин

Спасибо вам, друзья мои родные…
Я вас люблю, вас обнимаю всех,
Но этот тост я выпью за Россию!
За Родину! Она ведь наша мать,
А дети мать свою не выбирают.
Мать — это все! Ее нельзя предать,
Хоть в наше время всякое бывает…

Клычков
(громко)

За мать-Россию!

Ганин
(тоже громко)

За Россию-мать!

Чекист в кожаной куртке поворачивается к компании поэтов.

Чекист

Товарищи! Пожалуйста, потише!
Вы не одни…

Ганин*
(захмелев)

Как это понимать?
Ты что — не русский?
Я насквозь вас вижу…

*Алексей Ганин — поэт, еще при жизни Есенина, в марте 1925 г. был расстрелян за антитроцкистскую поэму. Позднее, в 1937-1940 гг. в результате клеветнических доносов и наветов были репрессированы и расстреляны друзья Есенина поэты: Николай Клюев, Петр Орешин, Сергей Клычков, Василий Наседкин, Николай Эрдман, Иван Приблудный (Овчаренко), Юрий Есенин — сын Сергея Есенина.

Чекист кидается на него. Завязывается драка. В дверях появляется милиция. Шум, крики. Поэтов арестовывают и доставляют в отделение милиции. Входит Блюмкин.

Блюмкин

Ба! Вот так встреча! Рад я видеть вас,
Российские скандальные пииты.
А впрочем, нет… Что скажете сейчас?
Ведь вы, как понял я, антисемиты?
Молчите?… Что ж, придется вам тогда
Ответ держать пред всеми по закону*
Не в этом здании, а в зале для суда
За оскорбленье с дракой, с самогоном…

*По закону декрет «О борьбе с антисемитизмом» (1918 г.) устанавливал меру наказания вплоть до расстрела. 10 декабря 1923 года состоялся товарищеский суд, который рассмотрел дело четырех поэтов, обвиненных в антисемитизме, и нашел достаточным вынести общественное порицание. Этому способствовали писатели, принимавшие участие в суде: фактически они спасли поэтов от сурового наказания. Есенин не признал предъявленных ему обвинений, считая этот суд сведением личных счетов своих недругов.

Есенин
(сузив синие глаза)

Так вот кто нам подстроил эту гнусь,
Ты, шкура, лицемер и провокатор!

(пытается броситься на него, но товарищи удерживают)

Блюмкин

Кто, я? Да как ты смеешь?… О, клянусь
За это ты ответишь, литератор!..

(гневно потрясает выхваченным револьвером)

12. В УЗКОМ ПРОМЕЖУТКЕ

Москва. Октябрь 1925 г. После очередного скандала Есенин, порвав с «друзьями», сидит один в комнате, обхватив голову руками. Он мечтает переменить обстановку и уехать в Ленинград.

Есенин
(мрачно)

Все, все к чертям! Скандальный шум и славу,
Чекистский свол, кабацкую Москву,
Всю эту гнусь, весь этот бред кровавый,
Что как во сне, я вижу наяву.

Все спуталось, все так перемешалось…
Кто друг? Кто враг? Стою, как на ветру…
Эх, жизнь моя! Что мне теперь осталось?
Одна тоска при мысли, что умру…

Неужто не расправить больше крылья?
Неужто мне свободно не взлететь?
Неужто тщетны были все усилья
И новых песен мне уже не спеть?

Не потому ли сердце гложет смута,
Как мерзкий червь, и сил нет для борьбы,
Что не найду на родине приюта,
Гонимый всюду бурями судьбы?

Куда идти? Как вырваться из жути,
Когда в стране раскол, бесправья власть?
Смешная жизнь и жалкая по сути,
Зачем с тобой удерживаю связь?

Тоска, тоска… Эх, знать от мыслей жутких
Мне не уйти, они везде со мной.
Я очутился в узком промежутке
Своей судьбы и жизни роковой.

Входит старшая сестра Есенина Катя.

Катя
(взволнованно)

Сергей!

Есенин

Случилось что?

Катя

Послушай,
Тебе повестка…*

*Повестка — Есенин привлекался органами внутренних дел за антиобщественное поведение и оскорбительные высказывания в адрес некоторых партработников.

Есенин

Что? Опять?
(читает про себя)
Грозят судом! Рази их душу!
Ну что же, мне не привыкать!

Катя

Что делать думаешь?

Есенин

Не знаю.

Катя

Ах, вижу я, как тяжело
Тебе сейчас… я понимаю…
Но надо жить всему назло!
Они тебя, как волка травят!
Загнать хотят. А что им, псам?
У них одно — споить, ославить,
Сломить, таская по судам.
Ну ничего, Сергей! Есть выход.
Ты им не должен пренебречь.
Покуда суд да дело — тихо
Тебе в больницу нужно лечь.
Сошлись на нервы, боль, простуду…
Скажи… ну, словом, знаешь сам…
Им не достать тебя оттуда,
Твое спасенье — только там.

Есенин

Кошмар!… Башка идет аж кругом!..
Весь этот бред невыносим!..
Нет, не загнать меня им в угол.
Я просто так не дамся им!

13. ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ ПОЭТА

Над жизнью Есенина сгущаются тучи. Недруги и завистники плетут против него интригу, цель которой — убрать неуживчивого поэта. Спасаясь от преследования, Есенин ложится на двухмесячное лечение в московскую клинику для нервнобольных (на почве алкоголизма и творческого перенапряжения он заболевает манией преследования), но пробыв там более трех недель, недолечившись, уезжает в Ленинград, чтобы начать новую жизнь. Он мечтает, как Некрасов, редактировать журнал, работать… Но злая воля рока преследует поэта. Накануне гибели враги нанимают гипнотизера, который появляется в гостинице «Англетер».
27 декабря 1925 г. Вечер. Гости разошлись. Есенин один в комнате, в накинутой на плечи шубе, просматривает за столом рукописи. Дверь тихо открывается… В комнату входит незнакомец в цилиндре в образе черного человека.

Есенин
(вздрогнув)

Ты кто?

Незнакомец

Я твой двойник.

Есенин

Зачем ты здесь?

Незнакомец

Я?.. Чтобы…
Потолковать с тобой о жизни, о судьбе…
О всяких пустяках без зависти, без злобы…
И кое-что поведать, друг, тебе.
За счастьем ты летел, считая мир обманом.
Талант твой и успех замечен всеми был.
Со славою дурной и с кличкой хулигана
Сдружился рано ты, растратив сердца пыл.
Ты многого достиг — и целый мир увидел.
Тебе рукоплескал Берлин, Брюссель, Нью-Йорк
Россию ты любил. Октябрь тебя обидел,
Хоть зла ты не таил, а лишь извлек урок…
И женщин ты любил от скуки, между прочим
Всегда бросая их, жалея каждый раз.
Как васильки во ржи, твои светили очи
И кудри на ветру играли, золотясь.
Ты дружбой дорожил и был ее достоин,
Пока не променял на славу и позор…
Ты смерть свою искал…
Что ж, будь, мой друг, спокоен
И выслушай теперь мой строгий приговор.

Есенин
(испуганно)

Да кто ты?

Незнакомец

Я твой рок неумолимый…
Пришел к тебе, чтоб мысль одну внушить:
Ты будешь мучиться, судьбой везде гонимый…
Уж смерть твоя близка… Тебе недолго жить.
(подходит ближе, поднимая руки)
Смотри в мои глаза! И повторяй: «Я грешен».

Есенин

«Я грешен».

Незнакомец

Теперь читай, что сам писал давно:
«В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь…»*

(Есенин медленно повторяет)

*Строки из стихотворения «Устал я жить в родном краю» (1916 г.)

Незнакомец

Итак, себе ты вынес приговор!
(в сторону)

Лицо, как воск… Спокоен, как ни странно…
Я, кажется, внушил…
Вот парадокс! Весь этот спор
Решит вверху труба с ремнем от чемодана.
Прощай!..

(надев перчатки и цилиндр, незнакомец уходит)

Есенин
(оставшись один)

Ну вот и все! Жизнь кончена! О том
Стихи мои, написанные кровью,
Прочтут друзья… Сегодня их с любовью
Дал Эрлиху, сказав: «Прочтешь потом…»
(читает по памяти)
«До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей».

На следующий день, утром, Есенина нашли повешенным у окна, на трубе парового отопления.

КОНЕЦ
Январь 1991 — июнь 1992 гг.

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика