Серафима Сардановская вспоминала, что у Анны хранилось около ста писем С.Есенина. Но после смерти сестры Серафима их все сожгла, я нашла только два, да и то те что муж Анны В. А.Олоновский сохранил:(
Я вроде этих материалов раньше не видела тут так что выложу
:
«...вторая жена В. А. Олоновского — Александра Петровна Олоновская во время беседы с ней в 1966 году рассказала, что Есенин виделся с Анной Сардановской после ее замужества. Причем поэт передал ей свой сборник с дарственной надписью и кроме этого — автограф одного из своих стихотворений. И еще: Есенин переправил в дарственной надписи фамилию „Алоновская“ (ошибочно написанную им первоначально) на „ Олоновскую “» (Прокушев Ю. Первая любовь Сергея Есенина. — Журн. «Слово». М., 1998, нояб.-дек., № 6, с. 63
Константиновский старожил И. Г. Атюнин писал, что однажды вечером Анна и Сергей, держа друг друга за руки, прибежали в дом священника и попросили находившуюся там монашенку разнять их, говоря: "Мы любим друг друга и даем слово жениться. Разнимите нас. Пусть кто первый изменит и женится или выйдет замуж, того второй будет бить хворостом".
Первой нарушила "договор" Анна — вышла замуж за учителя Олоновского в село Дединово. В это время Сергей был в Москве. Узнав о замужестве Анны, он прислал письмо, в котором просил уже знакомую нам монашенку "взять пук хвороста и бить Анну сколько сил хватит".
Сардановской Есенин посвятил стихотворения "Зачем зовешь..." (которое, к сожалению, до сих пор не найдено) и "За горами, за желтыми долами".
С.А.Есенин - А. А. Сардановской
Первая декада июля 1916 г. Царское Село
Я еще не оторвался от всего того, что было, поэтому не преломил в себе окончательной ясности.
Рожь, тропа такая черная и шарф твой, как чадра Тамары(1).
((1)шарф твой, как чадра Тамары. — Отзвук строк из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (1829—1839):
В скале нарублены ступени;
....................
Ведут к реке; по ним мелькая,
Покрыта белою чадрой,
Княжна Тамара молодая
К Арагве ходит за водой. )
В тебе, пожалуй, дурной осадок остался от меня, но я, кажется, хорошо смыл с себя дурь городскую.
Хорошо быть плохим, когда есть кому жалеть и любить тебя, что ты плохой. Я об этом очень тоскую. Это, кажется, для всех, но не для меня.
Прости, если груб был с тобой, это напускное, ведь главное-то стержень, о котором ты хоть маленькое, но имеешь представление.
Сижу, бездельничаю, а вербы под окном еще как бы дышат знакомым дурманом. Вечером буду пить пиво и вспоминать тебя.
Сергей.
Царское Село.
Канцелярия по постройке
Федоровского собора.
P. S. Если вздумаешь перекинуться в пространство, то напиши.
Капитолине Ивановне
и Клавдию с Марфушей(2)
((2)Экономка Смирновых Марфуша, постоянно говорила: « Ох кума! У нашей Анюты с Сережей роман. Уж она такая проказница, скрывать ничего не любит. «Пойду, - говорит, - замуж за Серёжку», и всё это у неё так хорошо выходит» ) поклонись.
На конверте:
Рязанской губ. и уе<зда>
Кузьминское п. отд.
Село Константино <во>
дом Священника
И. Я. Смирнова
Анне Алексеевне
Сардановской.
А. А. Сардановская – С.А.Есенину
Известен (в копии) текст последнего с описанием его конверта. Эта копия, снятая с оригинала в 1930 г. Л. Р. Коганом, приводится здесь полностью:
«Совсем не ожидала от себя такой прыти — писать тебе, Сергей, да еще так рано, ведь и писать-то нечего, явилось большое желание. Спасибо тебе, пока еще не забыл Анны, она тебя тоже не забывает. Мне несколько непонятно, почему ты вспоминаешь меня за пивом, не знаю, какая связь. Может быть, без пива ты и не вспомнил бы? Какая восхитительная установилась после тебя погода, а ночи — волшебство! Очень многое хочется сказать о чувстве, настроении, смотря на чудесную природу, но, к сожалению, не имею хотя бы немного слов, чтобы высказаться. Ты пишешь, что бездельничаешь. Зачем же так мало побыл в Кон<стантинове>*. На празднике 8-го
было* здесь много народа, я и вообще все достаточно напрыгались, но все-таки...
А. С.
На конверте:
ЕВБ
Сергею Александровичу Есенину.
Царское Село. Канцелярия по постройке Федоровского собора.
Почтовый штемпель: Кузьминское Ряз. 14.7.16. Подлинник находился в архиве Екатерининского дворца в Детском Селе (г. Пушкин).
С.А.Есенин - А. А. Сардановской
20 октября 1916 г. Царское Село
Очень грустно. Никогда я тебя не хотел обижать, а ты выдумала. Бог с тобой, что не пишешь. Мне по привычке уже переносить все. С. Е.
На обороте:
п
. от. Дединово
Рязанской губ.
уч<ительнице> Анне Алексеевне
Сардановской
В течение 1912—1916 гг. Есенин не раз писал А. Сардановской. Об этом, в частности, свидетельствуют письма поэта к Г. Панфилову и М. Бальзамовой, помещенные в наст. томе. Некоторые из них содержат не только противоречивые суждения Есенина об отношениях с А. Сардановской, но и конкретные сведения о письмах, адресованных ей поэтом (см. пп. 4, 6, 13, 17, 35 и др.). О том, что А. Сардановская не только получала письма от Есенина, но сохраняла их бережно до конца жизни, рассказывал и ее муж — Владимир Алексеевич Олоновский: «Письма от Есенина были, и Анна их не уничтожала, хранила пачку писем, перевязанную ленточкой». Однако судьба этой примечательной части эпистолярного наследия поэта, как удалось установить, оказалась весьма и весьма драматичной. Вскоре после смерти А. Сардановской (апрель 1921 г.) письма, полученные от Есенина, оказались у ее старшей сестры Серафимы Алексеевны. Всю свою долгую жизнь она проучительствовала на Рязанщине: поначалу — в Солотче, позднее — в самой Рязани. Многие годы у нее хранились письма Есенина к А. Сардановской. Последние годы жизни Серафима Алексеевна часто хворала. В 1968 г. больную за несколько месяцев до кончины навестила живущая в Москве жена ее брата — Лидия Николаевна Сардановская. Зная, что у Серафимы Алексеевны находились письма Есенина к ее сестре Анне, Лидия Николаевна поинтересовалась, сохранились ли они. Всякое могло случиться. Как оказалось — случилось! Сегодня более чем очевидно, что большинство из них, кроме двух публикуемых в наст. томе, пропали для всех нас — навсегда. И вот при каких печальных обстоятельствах.
Во время встречи Серафима Алексеевна подтвердила, что после смерти сестры именно у нее оказались «Анюточкины письма от Сергея Есенина — пачка писем, связанная ленточкой». Желая узнать, что же произошло с ними дальше, Лидия Николаевна спросила:
«— Ты их читала?
— Нет, зачем чужие письма читать? Я их сожгла! Когда переехали в эту новую квартиру, — продолжала она, — моя обязанность была подметать квартиру, вытирать пыль, выносить мусорное ведро на помойку. Вот я понесла мусорное ведро на помойку, взяла спички и письма. Там горел костер. Я положила письма в костер. Пачка медленно тлела, а потом я палкой помешала их, письма вспыхнули и догорели.
— Зачем ты это сделала?
— Я думала: умру, кому они достанутся? Не хотела Анюту путать с Сергеем. Она вышла замуж за хорошего человека. Если бы не смерть!..
Она заплакала. Я дала ей чаю с булочкой, она с жадностью съела, пришлось покормить основательно, и она успокоилась. Я показала ей Анютины записи, рассказала их содержание. Подумав, она сказала:
— Это разорви!
— Кто он?
— Учитель соседнего села.
И уснула.
Но я отдала записи Анюты — „Бред сумасшедшей“ Прокушеву Юр<ию> Львовичу. Мне казалось, что это единственное доказательство, что Анна сама не захотела быть женой Сергея Есенина, а не Сергей ее бросил». (Цит. по письму Л. Н. Сардановской — «Прокушеву Юрию Львовичу (по его просьбе). Про письма Сергея Есенина к Анне Сардановской». Автограф письма хранится у адресата). Будем надеяться, что Серафима Сардановская сожгла не все письма сестры. Ведь сохранились же в семье Олоновских публикуемые в наст. изд. два письма Есенина к А. Сардановской. Нельзя исключить окончательно, что в каком-либо из личных архивов современников поэта или в других частных собраниях все же сохранились хотя бы следы переписки Есенина и А. Сардановской, а также сведения об их встречах, не известные до настоящего времени.
и еще кое что с feb-web
Наброски плана сборника (или разделов сборника) «Голубая трава».
Два текста — «Русь» и «Медлит<ельных гусиных стад...>», т. е. «Запели тесаные дроги...» и «Ноябрь» (см. выше) — в более позднем списке отсутствуют вообще. Девять же из десяти, в нем имеющихся, совпадают с включенными в «Голубую траву». Отличие состоит в одном пункте, в списке без заголовка поименованном просто «Стихи», а в «Голубой траве» — «Об Александровской». Вполне вероятно, впрочем, что отличие это чисто формальное, и отмеченные названия взаимно дополняют друг друга; поэтому пункт, о котором идет речь, в обоих списках мог бы именоваться одинаково — «Стихи об Александровской».
Женщину с такой фамилией в окружении Есенина исследователи не знают. Но известно, что во второй половине июня 1916 г., после длительного перерыва, в Константинове состоялась встреча поэта с Анной Алексеевной Сардановской, к которой он был неравнодушен с ранней юности (подробнее об этом см.: Прокушев Ю. Первая любовь Сергея Есенина. — Журн. «Слово», М., 1998, № 6, нояб. — дек., с. 52—65). После отъезда из Константинова Есенин еще долго находился под сильным впечатлением от этой встречи (см., в частности, его письмо к А. А. Сардановской, отправленное в конце первой декады июля 1916 г. — наст. изд., т. 6, с. 80). По-видимому, в
то время он написал стихи, навеянные этим событием, а затем включил их в перечень своих произведений, «зашифровав» имя, отчество и фамилию А. А. Сардановской как «Александровская».
В этой связи обращает на себя внимание есенинское стихотворение «Мечта» с подзаголовком «Из книги „Стихи о любви“», определенно перекликающимся с названием «Стихи об Александровской».