Гетманский Э. «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок»

PostDateIcon 13.12.2016 19:55  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 3775

«Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок»
(из коллекции книжных знаков Э.Д. Гетманского)

   Прекрасно знавший Сергея Есенина с 1915 года поэт Всеволод Рождественский писал о нём: «Творчество Есенина ставлю высоко, потому что оно очень национально и вместе с тем включает в себя и общечеловеческие черты. Широкая популярность Есенина — и в читательской, и в литературной среде — обусловлена тем, что его стихи — простые и ясные по своей форме — всегда насыщены глубокими внутренним волнением и с предельной искренностью выражают правду его жизни, о которой он предстал существом с другой планеты. Эта другая планета — деревня». Экслибрисная Есениниана занимает достойное место в отечественном графическом искусстве. За последние годы она динамично развивалась и в количественном отношении приблизилась к пушкинской теме в книжном знаке, которая занимает первое место среди графических миниатюр, посвящённых российским литераторам.
Meljanec Merkulov 02   Гомельский художник А.К. Мельянец для домашней библиотеки коллекционера из подмосковной Черноголовки В.В. Меркулова в 1976 году выгравировал на стали книжный знак. На нём дан портрет С. Есенина на фоне памятника А.С. Пушкину в Москве. Влияние творчества Пушкина на музу Есенина несомненно. Это влияние особенно ярко выражено в есенинском стихотворении «Пушкину»:

Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О, Александр! Ты был повеса
Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясёшь ты гордой головой.

А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.

Но, обречённый на гоненье,
Ещё я долго буду петь…
Чтоб и моё степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.

   Это стихотворение поэт написал в июне 1924 году в связи с 125-летием со дня рождения Пушкина и читал на юбилейном митинге 6 июня 1924 года у памятника поэту на Тверском бульваре. В этом стихотворении Есенин полон благоговения к гению Пушкина. То, что Пушкин стал главным путеводителем поэзии Есенина в последние годы его жизни, свидетельствуют слова его последней автобиографии (октябрь 1925 года): «…В смысле формального развития теперь меня тянет всё больше к Пушкину…». Своё полное преклонение перед Пушкиным Сергей Есенин высказал в разговоре с С.Н. Соколовым (1897-1960), жителем соседнего села Кузьминское, впоследствии директором школы в Константинове: «…Последний раз с Есениным мы встретились летом 1924 г. Заспорили о поэзии. Я в то время был увлечён Надсоном и с восторгом процитировал ему отрывок из стихотворения «Мать» …Есенин слушал внимательно, а потом сказал: «Ты брось эти затеи с Надсоном. Это — сплошное слюнтяйство. Читай больше Пушкина. Это наш учитель! Я ведь тоже шёл когда-то не той дорогой. Теперь же я вижу, что Пушкин — вот истинно русская душа, вот где вершина поэзии…». Участник похорон Есенина писатель Ю.Н. Либединский вспоминал: «… Перед тем, как отнести Есенина на Ваганьковское кладбище, мы обнесли гроб с его телом вокруг памятника Пушкина. Мы знали, что делали — это был достойный преемник Пушкинской славы…».
Karasev Getmansky 02   В есенинский юбилейный год, когда отмечалось 120-летие со дня рождения поэта тульский художник Н.С. Карасёв подарил книжный знак историку и коллекционеру экслибриса Э.Д. Гетманскому. На этой линогравюре изображён дом, где останавливался Есенин в Туле в конце 1918 года. Пригласил Сергея Есенина в Тулу его друг и компаньон по издательским делам Лев Повицкий. Есенин испытывал материальные трудности, нуждался в отдыхе, да и продовольственное положение в Туле в те дни было более благополучным, чем в Москве. Лев Повицкий связался со своим братом Борисом, который был техническим руководителем тульского пивного завода «Унион». Поэта и его друга Сергея Клычкова Борис Повицкий принял в доме при заводе «Унион» по адресу — улица Ново-Павшинская (ныне улица Коминтерна), дом 40. Дом этот и ныне цел и принадлежит заводу точного машиностроения. «Тульские недели», по свидетельству Льва Повицкого, были для Есенина не только «сытными», но и «в Туле он обрел и душевный покой, и отдых, в котором так нуждался». Одно время в этом доме был музей Есенина, в нём находилась постоянно действующая экспозиция «Сергей Есенин и литературная Тула 1920-х годов», подаренная тулякам краеведом В.В. Пилипенко. Вскоре музей закрыли, экспозиционный материал был перемещён на хранение в Тульское городское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК), а когда его прикрыли, обратно вернулся порядком потрёпанным в скромную квартиру организатора музея Сергея Есенина В.В. Пилипенко. Музей Есенина в Туле приказал долго жить, а жаль. Есенин в Туле был не один раз и часто вспоминал о нём с теплотой. Что осталось от есенинского музея в Туле, так это, открытая в 1990 году, мемориальная доска на том доме, где останавливался поэт, будучи в Туле. В 1995 году в центральном городском парке появился памятник С. Есенину (скульптор А. Бичуков, архитектор П. Зайцев).
Chekarkov Getmansky 10   В 2014 году тульский график В.Н. Чекарьков нарисовал книжный знак «Из есенинианы Гетманского Э.Д.» с портретом Сергея Есенина и строками из его стихотворения «Жизнь — обман с чарующей тоскою…»:

Жизнь — обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.

Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь — обман, но и она порою
Украшает радостями ложь.

Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе».

Хорошо в черемуховой вьюге
Думать так, что эта жизнь — стезя
Пусть обманут легкие подруги,
Пусть изменят легкие друзья.

Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык, —
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.

Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звездного огня.
Те, кого любил я, отреклися,
Кем я жил — забыли про меня.

Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.

    Это стихотворение написано за полгода до трагической гибели поэта. Последние годы жизни Сергея Есенина прошли под знаком разочарования. Он понимал, что в социалистическом обществе ему попросту нет места, что он стал если не чуждым, то уж точно внеклассовым элементом. Он не желает восхвалять советскую власть, однако и жизнь свою без России не мыслит. По этой причине поэта всё чаще посещают мысли о смерти. Он предвидел свою смерть и в какой-то мере даже рад ей, потому что устал обманываться в людях, любви, в собственных чувствах и надеждах. Душа Есенина изранена, он больше не хочет испытывать судьбу. Возможно, жизнь Есенина сложилась бы по-иному, если бы он согласился остаться в сытой Европе, или в успешной Америке. Но Есенин выбрал свой путь, пожертвовав всем ради того, чтобы Chekarkov Berkovichумереть в России. Второй книжный знак В.Н. Чекарьков нарисовал в 2013 году для домашней библиотеки Я. Берковича, на этом портретном (иконографическом) экслибрисе приведены есенинские строки: «Жить с раскрытой нараспашку душой — всё равно, что ходить с раскрытой ширинкой».
Shalygina Propalov 01   Бакинская художница Е.Н. Шалыгина нарисовала экслибрис для книжного собрания организатора общественного музея Сергея Есенина в Вязьме П.Н. Пропалова, на нём изображён Сергей Есенин на фоне падающих кленовых листьев, розы и книги. Клён — сквозная тема творчества Сергея Есенина, она 13 раз встречается в стихах поэта. А началось всё с короткого четверостишия, датированного 1910 годом:

Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.

   Пятнадцатилетний поэт видит клён живым существом, питающимся молоком матери-земли, ее детенышем. Позже этот клён, посаженный самим поэтом, постоянно будет присутствовать в стихотворениях, посвященных родному дому. Так в 1918 году в стихотворении «Я покинул родимый дом…» наряду с березняком, теплящим «матери старой грусть», «яблонным цветом» седины отца поэт вспоминает клён:

Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.

Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.

Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.

И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож.

Kopylov Melnikov   В 1990 году свердловский график Р.В. Копылов выгравировал на дереве книжный знак для домашней библиотеки рижского инженера В.Н. Мельникова. Эта графическая миниатюра сложна в композиционном плане, на нём изображен Сергей Есенин на фоне согнувшейся под осенним ветром берёзой, а также церковь, оконная рама с наличниками, икона, открытая книга, горящая свеча и посмертная маска поэта. Посмертная маска Сергея Есенина была сделана на второй день после гибели поэта скульптором Исидором Золотаревским. Посмертные маски дают возможность заглянуть за порог смерти, они беспощадно срывают все предыдущие «жизненные маски». Смерть обнажает сущность человека. На посмертной маске Есенина отчетливо виден разбитый лоб, что в очередной раз подтверждало версию о том, что поэт не повесился на трубе центрального отопления в пятом номере гостиницы «Интернационал» (бывшая «Англетер»), его могли убить. Маска послужила уликой в расследовании обстоятельств произошедшего. Судмедэксперты в 1990-х годах, произведя ряд опытов и изучив улики, в очередной раз доказали, что произошедшее было самоубийством, а царапины поэт нанес себе сам, чтобы написать кровью прощальное стихотворение «До свиданья, друг мой…» — чернил в номере не оказалось. При этом эксперты изучили массу материалов — копию акта осмотра места происшествия, копию акта вскрытия тела, подлинные фотонегативы, семь гипсовых посмертных масок лица С. Есенина. Одна из посмертных масок Сергея Есенина хранится в музее-заповеднике на родине поэта. Самая качественная из посмертных масок поэта, изготовленная скульптором И. Золотаревским, на которой видна каждая морщиночка, находится в Санкт-Петербурге в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук. А. Мариенгоф писал, что С. Есенин «догнал славу на следующий день после смерти». Его желание, изложенное в стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая…», сбылось:

Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

Kopylov Manzhulo   Интересен и второй книжный знак Р.В. Копылова «Есениниана В.Манжуло», выполненный в гравюре на линолеуме в 1975 году. На ней виден мужчина, идущий по глубокому снегу в сторону деревенских домов, занесённых снегом, на переднем плане видно запорошённое снегом одинокое дерево. Знаковладельцем этой гравюры является вильнюсский библиофил и коллекционер, почётный железнодорожник СССР В.М. Манжуло.
Shamrila Vasiljev   Художник из украинского Луцка Н.Ф. Шамрила в 1972 году выгравировал экслибрис, который украсил книги домашней библиотеки сотрудника ленинградского книготорга Ю.В. Васильева. На это линогравюре изображены три танцующие женщины, текст на этом книжном знаке гласит «Есениниана Юрия Васильева».
Shpigov MGV   Книжный знак «Из книг М.Г.В.», выполненный выборгским художником В.М. Шпиговым, предназначался для книжного собрания журналиста из Ростова-на-Дону Г.В. Мезинцева. На нём изображён бравый усатый казак при сабле, в сапогах со шпорами, с рюмкой вина в руке. Он сидит на стопке книг на корешках, которых написано «Зощенко», «А.Грин», «Чехов», С.Есенин», «А.Аверченко», а также «1947 - Ростов/Дон - 1957».
Mistecky Kosjakova   Заслуженный работник культуры Украины А.С. Мистецкий активно работал над есенинской темой в книжном знаке. На экслибрисе «Есениниана Косяковой», датированного 1976 годом, изображена женщина, прислонившаяся к берёзе. Знаковладельцем этого книжного знака, выполненного в технике линогравюры, была учительница из Минска Н.М. Косякова.
Raspopov Merkulov 02   Портрет Сергея Есенина на фоне спиралей изображён на книжном знаке коллекционера есенинских книжных знаков из подмосковной Черноголовки В.В. Меркулова. Автор этой графической миниатюры Л.Н. Распопов — земляк знаковладельца. Композицию этого экслибриса, нарисованного в 1995 году, дополняет герб наукограда Черноголовки.
Mitin Shapiro    «Ex libris И.И.Шапиро» нарисовал в 1988 году кисловодский художник В.И. Митин. На нём в рамке дан портрет Сергея Есенина на фоне бумажного свитка, розы и кристаллов. На знаке написана дата «1988». Этот экслибрис предназначался для домашней библиотеки вильнюсского инженера-полиграфиста и коллекционера книжных знаков В.В. Шапиро.
Strizhak Zuev   Ленинградский художник Н.Г. Стрижак в 1990 году нарисовал экслибрис для украинского библиофила А.С. Зуева. На нём он изобразил силуэтный портрет С. Есенина и юноши, читающего при лунном свете стихи, сидящей на скамейке девушке. Сюжет этого знака, бесспорно, навеян есенинской поэмой «Анна Снегина»:

Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет!»

Далекие, милые были.
Тот образ во мне не угас...
Мы все в эти годы любили,
Но мало любили нас.

Grak Radechko 01   Минский художник Г.С. Грак в 2007 году нарисовал книжный знак для домашней библиотеки члена международного есенинского общества «Радуница» и члена Союза писателей Беларуси П.И. Радечко. На этом экслибрисе показаны две книги знаковладельца — «Гомельская Есениниана» и «Троянский конь репутации Есенина». В композицию книжного знака также включён портрет П.И. Радечко с его факсимиле, а также гусиное перо с надписью «Fx libris Петра Радечко».
   Поэт Виктор Боков писал, что «Есенин — величайшее национальное явление в русском искусстве. Я ставлю Есенина рядом с Андреем Рублёвым. Оба они апостолы певучей человечности, оба изрекли из русского быта великие создания художественного духа, оба пропели нежную песню живой плоти, паря на крыльях великого одухотворения». В развитии русской поэзии Сергей Есенин сыграл необыкновенно интересную роль. Эмигрант, писатель, публицист и литературный критик М.М. Коряков в 1950 году, когда в Советском Союзе творчество Есенина было под запретом, писал: «Оплёвывать Есенина — значит оплёвывать Россию и русский народ».

Эдуард Гетманский

Social Like