Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58825755
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
18825
39415
148722
56530344
879577
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

МЕШКОВ В. А. О смерти Есенина надо говорить как перед судом

PostDateIcon 23.12.2010 20:19  |  Печать
Рейтинг:   / 6
ПлохоОтлично 
Просмотров: 11295


«Дело Есенина» и «Дело Маяковского»

По этому поводу и стоит провести сравнение следственных дел Есенина и Маяковского.
При этом явственно обнаруживается, что никакого следствия (или дознания, как тогда это именовалось) по делу о смерти Есенина, не проводилось. Завстолом Дознания 2-го отделения ЛГМ просто подшил бумаги в папку, а в своем заключении просто переписал сведения из протокола Горбова и заключения Гиляревского. В том числе такие: «Раны на верхних конечностях могли быть нанесены самим покойным…».  Вопрос о том, какие имеются доказательства такому предположению, даже не возникает. Не говоря уже о том, что также аккуратно переписываются сведения о том, что Есенин «кистью правой руки захватился за трубу», и «труп висел под самым потолком и ноги от пола были на высоте около полутора метра».
Возможность этого до сих пор «доказывают» и «опровергают», а вот следователей из милиции и затем прокуратуры, нисколько не заинтересовало, чтобы хоть что-то проверить по «горячим следам». Поэтому можно сделать вывод: никакого следствия по делу о смерти Есенина следователи милиции и прокуратуры не проводили, они даже не побывали на месте события! Здесь явно, по меньшей мере, было проявлено халатное отношение и злоупотребление служебным положением, в результате дело было закрыто незаконно.
Сравнение со следственным делом Маяковского этот вывод подтверждает.
Первое, что обнаруживает различия, это обложки дел. Если «Дело № 89 «О самоубийстве поэта Сергея Есенина» не содержит определения как уголовное, то в другом случае на обложке надпись «Уголовное дело № 02-29 1930 года …по обвинению О Самоубийстве Владимира Владимировича Маяковского» (курсивом обозначен текст вписанный от руки).
Если в деле Есенина фигурируют милицейские протоколы опроса, то в деле Маяковского полноценные следственные протоколы допроса.
Из этого дела и других материалов, опубликованных теперь, выясняется, что не только на место самоубийства известного поэта Маяковского, но и на самоубийство простой гражданки Антоновой 15 апреля 1930 года, выезжали, кроме милиции, представители «следственных властей из Московского Уг. Розыска, следователь <прокуратуры> Баумановского района, сотрудник ОГПУ». Только ли потому, что рядом с самоубийцей «находилась газета «Правда» в каковой описывалось самоубийство поэта Маяковского»?
Официальная версия говорит об отсутствии подобных представителей на месте гибели Есенина. Что это означает? Ведь мы уже видели, что сотрудники Ленгубугрозыска в гостиницу «Англетер» приезжали. Можно не сомневаться, что туда обязательно приезжали и сотрудники ОГПУ. Они должны были проверить политическую составляющую происшествия и принять меры для устранения утечки нежелательной для властей информации.
Например, о смерти Маяковского ОГПУ вело свое секретное дело № 50, оказавшееся в сейфе Ежова, а затем в архиве ЦК КПСС. Согласно «Рапорту о самоубийстве Маяковского» в ОГПУ, на место выезжали сотрудники МУРа и несколько сотрудников ОГПУ во главе с начальником секретного отдела Аграновым и начальником 7 отдела КРО Гендиным (лицами, имевшими отношение и к делам Есенина и других литераторов).
Двое сотрудников «просмотрели переписку Маяковского, сложили в ящик и опечатали своей печатью, оставив на месте». Другой сотрудник «изъял предсмертную записку». Агранов «созвонился» со своим начальником и получил указание «отправить труп на квартиру Маяковского» (имеется в виду другая его квартира).
Таким образом, ОГПУ и угрозыск на такие резонансные события приезжали первыми, а затем уже вызывалась милиция и прокуратура. В случае Маяковского протокол осмотра места происшествия и трупа составлял не участковый, а дежурный народный следователь Синев и дежурный врач эксперт Рясенцев. Но кто при этом был главным, свидетельствует запись в конце этого протокола: «Присутствующими при осмотре представителями ОГПУ сделано распоряжение милиции труп Маяковского направить на его квартиру Воронцева улица, Гендриков пер<еулок>, дом 15, а комнату по Лубянскому проезду опечатать».
Присутствовал и фотограф, так как в протоколе указано: «Труп Маяковского для сфотографирования с полу переложен на диван». Как и в случае Есенина, почему-то в деле нет снимка в том положении, в котором покойный поэт был в момент смерти.
Однако протокол осмотра Маяковского явно отличается своим профессионализмом от протокола милиционера Горбова. В частности указано: «По средине комнаты на полу лежит труп Маяковского, лежит головою к входной двери. Левая рука согнута в локтевом суставе лежит на животе, правая полусогнутая — около бедра. Ноги раздвинуты в стороны с расстоянием между ступнями в один метр. Голова несколько повернута в право, глаза открыты, зрачки расширены, рот полуоткрыт» (курсив В.М.) и т.д. Всего протокол осмотра занимает 2,5 тетрадных страницы убористым почерком, в то время как «акт» Горбова по сути составляет не более 2/3 тетрадного листа.
О состоянии лица у Горбова всего лишь записано, что «лицо было обращено к трубе» и «под левым глазом синяк», в то время как в протоколе Синева описано состояние лица покойного, соответствующее расслаблению всех мышц после смерти. Сравнивая работу Синева и Горбова при осмотре трупов и места события, приходим к выводу, что Горбов был непрофессионал в следственном деле, всего лишь наскоро обученный милиционер, «тупой исполнитель». Возникает вопрос, зачем ОГПУ понадобилось таким образом «оформлять» смерть Есенина?
А в том, что и «делом Есенина» занимались сотрудники ОГПУ, никаких сомнений нет. Как и сотрудники уголовного розыска, они обязательно были на месте гибели Есенина до появления Горбова. Ведь именно ОГПУ имело своей обязанностью предоставлять советскому и партийному руководству полную, часто секретную, информацию. Если следовать доверчивым членам Есенинского комитета и фантастическому предположению, что «дело Есенина» расследовал один милиционер Горбов, а ОГПУ, угрозыск, прокуратура и власти все ему доверили, тогда и можно верить в «самоубийство»!
В случае Маяковского сотрудники ОГПУ в первую очередь собрали и опечатали бумаги покойного, изъяли предсмертную записку и оружие. В случае Есенина согласно протоколу описи вещей Есенина, также составленному Горбовым, упоминается «брезентовый чемодан среднего размера с разной перепиской, с верхним платьем и бельем и туалетными принадлежностями».
Куда делись многие рукописи Есенина, ведь в Ленинград он уезжал навсегда, чтобы работать и издавать журнал? Какова судьба имевшегося у Есенина пистолета? Все эти вещи в первую очередь должны были изыматься сотрудниками ОГПУ, и нет оснований полагать, что в «деле Есенина» они проявили небывалую халатность и безразличие.
Но почему же тогда роль ОГПУ в «деле Есенина» нужно было настолько засекречивать и до сих пор существуют силы, всячески от этой роли открещивающиеся? По крайней мере, до последнего времени повторялся ответ 1993 года на запрос Есенинского комитета: «Досье» (секретных материалов) на поэта в Центральном архиве Министерства Безопасности (бывшем КГБ) РФ нет.
Но оказывается, что и «дело Маяковского» длительное время КГБ не выдавал музею его имени. Отвечали, что в фондах Агранова и Ежова его нет. Конечно, делалось это умышленно, потому что там не могли не знать, что дело находится в личном фонде Ежова, но в кремлевском архиве ЦК КПСС (с 1991 — Архив Президента РФ). В музей Маяковского дело № 50 было передано только в 1995 году, после того, как в печати стали появляться публикации со ссылками на некоторые, ранее недоступные, архивные материалы.
Так что если существовало «досье» на Маяковского, на Булгакова, по сведениям бывших сотрудников КГБ с 1925 года велось «дело» на Ахматову, то почему должно отсутствовать «дело» на Есенина?
Вопрос только в том, где есенинское секретное «досье» (если только оно не было уничтожено)? (Кстати, такой же вопрос актуален и в случае Ахматовой). Опять-таки следует проследить судьбу «досье» Маяковского. Его опечатанный личный архив ОГПУ доверило «чистить» Лиле Брик. Сейчас известно, что часть документов была сожжена. Как написала в предисловии к «Следственному делу В. В. Маяковского» директор Музея Маяковского С. Е. Стрижнева: «Можно лишь гадать, что стало с бумагами поэта после разборки архива Лилией Брик»!
Ясно, что ОГПУ могло доверить такое дело только своим людям. А у Бриков много лет «другом семьи» был Агранов. Уголовное дело о самоубийстве Маяковского после следователя Синева и следователя прокуратуры Сырцова уже 22 апреля 1930 года (всего через неделю после гибели поэта) было направлено… в ОГПУ Агранову «для ознакомления», и там и осело в «досье» Маяковского под грифом «совершенно секретно». Из недр Лубянки в 1935 году оно было передано Ежову, как секретарю ЦК ВКП (б), когда решался вопрос об организации мероприятий по «увековечиванию памяти» поэта. Поэтому оно в итоге так и осталось в архиве ЦК КПСС.

Комментарии  

0 #4 RE: МЕШКОВ В. А. О смерти Есенина надо говорить как перед судомАнна 27.12.2020 06:03
/Файл с изложенным выше текстом был отослан оппоненту Л., с предложением высказать ответные аргументы в защиту официальной версии.Спустя некоторый срок Л. сообщил о своей занятости/ (с) - видимо, ему НЕЧЕГО сказать. И тема неинтересна, и судьба погибшего поэта безразлична. /Именно изучение подлинников ...протоколов обнаруживает, что Горбов лжет. По вызову, когда имеется труп, выезжает бригада «убойного отдела», в том числе врач, криминалист, фотограф и т.д./ (с) (ВРАЧ, видимо, БЫЛ – об этом косвенно свидетельствова л Н. Браун, сообщив, что разрывы уголков рта погибшего поэта были аккуратно зашиты медицинским швом. /По его словам, именно они вынимали тело поэта из петли, осматривали и ничего подозрительного не нашли./ (с) «Подозрительног о не нашли», но разорванные уголки рта сочли нужным подшить мединск. швом… Зачем исправления там, где всё в порядке? Видимо, эти повреждения проблематично списать на "ожог трубой" и т.п.
Цитировать
0 #3 RE: МЕШКОВ В. А. О смерти Есенина надо говорить как перед судомНаталья Игишева 08.04.2016 10:23
Прошу прощения, в предыдущем комментарии к этой статье смешала две версии: официальную и неофициальную. Хотела сказать, что Эрлих не мог бы забыть про стихотворение ни в том случае, если бы версия сестры соответствовала действительност и и имело место самоубийство (потому что в этом случае прощальное послание было бы связано для него с тяжелым душевным потрясением), ни в том, если бы уже был задействован в заговоре с целью выдать автограф за предсмертную записку, а перед Миррой Иосифовной разыграл спектакль с попыткой спасти «самоубийцу» (потому что тогда постарался бы как можно скорее поставить в известность о рукописи всех всех, кого нужно).
Цитировать
0 #2 RE: МЕШКОВ В. А. О смерти Есенина надо говорить как перед судомНаталья Игишева 08.04.2016 06:39
К сожалению, Мирра Иосифовна все же лжет (а из желания посмертно обелить брата, по его или еще чьему-то наущению – вопрос отдельный, да и чисто академический). Разыграть перед ней такой спектакль Эрлих мог бы только в том случае, если бы уже знал о «предсмертной записке»; но тогда об автографе незамедлительно сообщили бы милиции, а потом и СМИ. По факту же записка не фигурирует ни в свидетельских показаниях (в т. ч. у самого Эрлиха), ни где-либо еще до 29.12.1925, когда о ней написал в своей заметке Устинов. Но ведь не мог же Эрлих, найдя и прочитав страшное послание, бросившись спасать друга и опоздав (читайте: пережив ужасное потрясение), затем вновь на много часов об этом забыть! Остается считать, что идея для вящей убедительности выдать кровавый стих (очевидно, найденный в вещах убитого поэта) за предсмертную записку пришла в голову кому-то из чекистов с изрядным опозданием, уже после того, как труп «оформили».
Цитировать
0 #1 RE: МЕШКОВ В. А. О смерти Есенина надо говорить как перед судомНаталья Игишева 29.12.2015 00:10
Малоправдоподоб но, что Эрлих до поздней ночи ходил с кровавым посланием в кармане и лишь тогда наконец-то удосужился его прочесть. Скорее всего, человек, которому в карман сунули непонятный листок с таинственным указанием прочесть дома, просто из любопытства (а то и из беспокойства) достанет и прочитает его, едва лишь выйдя за дверь. Еще менее правдоподобно, что человек, решивший уйти из жизни, станет кому-то об этом своем намерении заранее сообщать, тем более – лучшему другу (каковым Эрлих, по его словам, был для Есенина), который наверняка примчится его спасать: напротив, самоубийца всячески позаботится о том, чтобы ему не помешали.
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика