Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58554410
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
7419
16647
24066
56248947
608232
1020655

Сегодня: Март 19, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

Саратовскому поэту, дружившему с Есениным — 130

PostDateIcon 25.07.2017 21:04  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 3033

Саратовскому поэту, дружившему с Есеиным и ругавшему «железного наркома» Кагановича, — 130

Этот человек прожил яркую, но при этом достаточно типичную жизнь талантливого выходца из низов, чья молодость и чьё становление пришлись на время чудовищных социальных потрясений

Друг и соратник великого Есенина, член группы «новокрестьянских поэтов», солдат Первой мировой войны и кавалер двух «георгиев», литератор, долго и, в конечном итоге, безуспешно перекраивавший своё восприятие доступной ему действительности, всё-таки не «перековавшийся» и арестованный сразу после выхода своей последней книги с говорящим названием «Под счастливым небом» (1937), — всё это он, Пётр Орешин. Наш земляк.

Novokrestjanskie
фото ru.wikipedia.org

На текущий год приходятся не только юбилеи событий, в которые оказался вовлечён Пётр Васильевич — Октябрьской революции (100-летие) и Большого террора (80-летие), но и 130-летие самого Орешина, родившегося в Саратове 28 (16) июля 1887 г.

Понятно, что в сиянии есенинского гения Пётр Васильевич был литератором средней руки, этаким крепким середняком поэтического цеха, который выдаёт продукцию сильную, ладную, но всё-таки не экстра-класса. И понятно, что строк уровня «Не жалею, не зову, не плачу…» и «Мне осталась одна забава…» у него нет. Но тут — другое: нам, саратовцам, «Есенин в миниатюре» ОРЕШИН интересен не только и не столько как поэт, но и как бытописатель дореволюционной Саратовской губернии. Наблюдательный публицист и автор очерков, в которых красочно, сочно, убедительно — где весело и с размахом, где грустно и с сожалением, — выписан старый, старорежимный губернский город Саратов с его обитателями, которые родились и жили, как сказано у классиков, «до исторического материализма».

Немало в жизни Орешина фактов и событий, которые не назовёшь лицеприятными: попыток откровенного приспособленчества под железным прессом государства, выпуска в свет книг слабых и конъюнктурных, насыщенных характерными «пролетарскими» клише; однако по своей сути он оставался простым саратовским мужиком, крепко любящим и ценящим свою малую родину. И острохарактерные для 30-х годов попытки кривить душой и мимикрировать всё-таки перекрывались почти есенинской искренностью во множестве по-настоящему сильных строк Петра Орешина.

Но обо всём по порядку.

Не в рифму со временем

В августе 1934-го в Москве прошёл Первый съезд советских писателей — масштабнейший форум литераторов, в ходе которого официально сформировалось построение писателей по ранжиру: «…нужно наметить (!) пять гениальных и 45 очень талантливых», — исчерпывающе расставил акценты председатель президиума Союза писателей СССР Максим ГОРЬКИЙ, объявленный, разумеется, «инженером человеческих душ» № 1. В табели о рангах для поэтов такой определённости не наблюдалось: так, «любимец партии» Николай БУХАРИН в своём докладе, имевшем колоссальный резонанс, назвал «самым первым поэтом страны» Бориса ПАСТЕРНАКА. В общем-то, ожидаемо: после гибели ЕСЕНИНА и МАЯКОВСКОГО, после ссылки МАНДЕЛЬШТАМА, ухода в литературное небытие БЛОКА, ГУМИЛЁВА и всего созвездия Серебряного века именно Пастернак оставался наиболее крупным и, что немаловажно, живым русским поэтом. Однако заявление Бухарина понравилось, мягко говоря, не всем. Критические стрелы пускались в ходе оживлённых банкетов, так что за словом в карман товарищи писатели, мягко говоря, не лезли. Сотрудники секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР отражали ход этих дискуссий в протоколах, в кои среди прочего вошло вот такое: «Все выступления на съезде стоят друг друга. Смехотворные речи, над которыми следующие поколения будут издеваться. <…> Что можно ожидать от Бухарина, если он провозглашает первым поэтом бессмысленного и бессодержательного Пастернака? Надо потерять последние остатки разума для того, чтобы основой поэзии провозгласить формальные побрякушки…»

Эти откровения принадлежат как раз Петру Орешину. Не стесняясь в выражениях, он охарактеризовал и имеющую место быть сортировку участников литературного процесса по этаким кастам: «правильных» писателей, писателей-«попутчиков», а также тех, кто категорически «не соответствует» и «отторгается советской литературой» (совсем скоро в число изгоев попадёт и сам Орешин, которого определят в расстрельную категорию «кулацких поэтов»).

И вот — ещё: «И я, и Клычков (Сергей КЛЫЧКОВ, ещё один «новокрестьянский» поэт, друг Есенина. — Авт.) поставлены в ужаснейшие условия. Мы доживаем наши дни в литературной блевотине. Нас из милости пустили в союз с молчаливым условием, чтобы мы сидели и молчали…» Всё это — при свидетелях и под протокольную запись…
Впрочем, первые «звоночки» для делегата Первого съезда советских писателей Орешина прозвучали гораздо раньше. В 1923 г. состоялся товарищеский суд по так называемому «делу четырёх поэтов»: Есенина, Клычкова, Орешина и Алексея ГАНИНА обвинили в «антисемитизме», в частности, в выпадах против двух Львов — ещё могущественного на тот момент ТРОЦКОГО и председателя Моссовета КАМЕНЕВА. Кроме того, «четыре поэта» выступили против «бездарнейшей группы мелких интриганов и репортёрских карьеристов», которые выдвинули журнал на «На посту» против самого Леопольда АВЕРБАХА, в будущем одного из основателей РАПП, гонителя БУЛГАКОВА...

В 1923-м Орешина не тронули — в том числе из-за громадной славы Есенина. Но в 1934-м, когда шёл Первый съезд советских писателей, Есенина уже не было в живых… В этом же году прямого и откровенного Орешина задерживают за высказывание о Лазаре КАГАНОВИЧЕ: «Такую сволочь, как товарища Кагановича, вместе с вами терпеть не могу, как негодяя». Ещё через год Пётр Васильевич в лучших есенинских традициях публичного скандала заявит — не где-нибудь, а в Доме советского писателя: «Сталин — сволочь, не может ценить порядочных работников». Если подверстать ко всему перечисленному постоянные обвинения Орешина критиками в приверженности к «кулацким методам» в литературе — антисоветский паззл складывается, и по его итогам 28 октября 1937-го на волне массовых чисток П. В. арестовывают, а 15 марта 1938-го расстреливают.

…Есенина, может, и не тронули бы, доживи он до эпохи Большого террора. Ну так то — Есенин. И то не факт.

«Злая жизнь» и «кровавые следы»

«Я родился в г. Саратове в 1887 г. возле Привалова моста, на Никольской улице, в старом полуразвалившемся каком-то флигелишке», — писал в автобиографии Пётр Васильевич. Никольская — так до 1927 г. называлась улица Радищева, а Привалова моста давно не существует: рухнул, подмытый весенним половодьем, потоками воды, хлещущими по дну Глебучева оврага. Но дадим слово самому Орешину: «Я вырос, как репейник хмурый// На дне оврага, и ручей// Блестел густой и мутной шкурой// В душе заброшенной моей» («Детство», 1922).

Более подробно автобиографические мотивы и картины жизни дореволюционного Саратова отслеживаются в сборнике повестей Орешина «Злая жизнь» (1930). Не откажу себе в удовольствии привести довольно объёмную, но очень красочную цитату из этого произведения: «Глебучев овраг через весь Саратов тянется: от Волги до вокзала, и живёт в овраге сплошная нищета. Розовые, голубые, синие домишки друг на друге, как грибы поганые, лепятся на круто-склонах... В летнюю пору банная вода посередине оврага течёт, растёт колючий репей, свиньи в тине лежат, ребята на свиньях верхом катаются. Весенняя вода в овраге разливалась саженей на пять, бурлила, клокотала, гудела и несла через весь город дохлых собак, кошек, брёвна, поленья, щепу. Овражные жители охотились за щепой и поленьями. Народишко бедный, домишки рваные, заборишки худые, — жили, как птицы...» По воспоминаниям Орешина, «овражные люди» именовали себя «неразбитым воинством Стеньки РАЗИНА» и ходили к Привалову мосту драться стенка на стенку, после чего совместно выпивали и братались.

Страшилки из «старорежимного» быта в общем-то характерны для многих писателей той поры: дескать, посмотрите, товарищи, из какой тьмы и грязи мы вылезли и уверенно идём к светлому будущему!.. (Агитпропа хватает и у Орешина, особенно в последние годы жизни, когда тучи над ним сгустились и он принялся стряпать откровенную конъюнктурщину в угоду власть имущим: «В покосе соревнуются бригады...» и т. д.) Но начинал Орешин совсем с другого.

Первые литературные опыты относятся к 1911 г.: тогда в газете «Саратовский листок» вышло его первое стихотворение. В довоенном 1913 г. он переезжает в Петербург, где быстро становится известен как «крестьянский поэт». Человек храбрый, с обострённым чувством справедливости, с началом Первой мировой он уходит на фронт и за проявленную отвагу награждён двумя Георгиевскими крестами. Революцию он принял, принял с энтузиазмом, однако «парад вольностей» и ощущение беспредельной свободы, граничащей со вседозволенностью, быстро вызвали у него сомнения и тревогу. Вот концовка из стихотворения «Кровавые следы» (1917), которое позднейшие исследователи сравнивали с пророческими произведениями Максимилиана ВОЛОШИНА: «Свобода полная! Долой нелепый страх! // Но ум встревоженный совсем твердил иное. // Ему всё чудятся ряды кровавых плах, // Под палкой и кнутом отечество родное».

Интуиция Орешина в общем-то не обманула, но пока что, в первые послереволюционные годы, у него всё хорошо: первый сборник стихов «Зарево» (1918) получает высокую оценку Есенина, хорошо пригнанные ладные строки быстро ложатся на бумагу, одна за другой выходят книги («Ржаное солнце», 1923; «Соломенная плаха», 1925, и т. д.), Орешин избирается членом правления Всероссийского союза писателей, выпускает 4-томное собрание сочинений… Вот типично орешинское: «Соломенная Русь, куда ты? // Какую песню затянуть? // Как журавли, курлычут хаты, // поднявшись в неизвестный путь…» — похоже, правда?..

А дальше начались «кровавые следы».

…В начале 30-х выходит в свет кондово-соцреалистический роман некоего Николая БРЫКИНА под громким названием «Стальной Мамай» — «широкая картина жизни советского крестьянства». Один из его героев, недобитый белогвардеец, обильно и огромными кусками цитирует стихи Орешина и КЛЮЕВА. Это дало иным современникам повод грустно острить, что изобретён новый жанр — «роман-донос». И Орешин, до того в целом не изменявший себе, — «раскололся»: из-под его пера вместо сильной лирики, вместо колоритной публицистики начинают выходить агитки и поделки: «На тракторе сидел я, управляя…», до боли напоминающие ильфо-петровское «Служил Гаврила хлебопёком…» Писал в анкете «Какой нам нужен писатель»: «Новый писатель — представитель производственного пролетариата и трудового крестьянства» (на безграмотных графоманов, привлечённых в литературный цех только на основе своего социального происхождения, Орешин досыта насмотрелся на Первом съезде советских писателей в августе 1934-го. — Авт.).

Но отчаянная попытка «сойти за своего» не удалась. В октябре 1937-го Клычков и Орешин были арестованы по обвинению в создании «террористической группы». Клычкова расстреляли практически сразу же, а Орешин, сознавшийся в «контрреволюционных шовинистических взглядах», дожил до 15 марта 1938-го — единственный из «четырёх поэтов»: 12 лет как нет лучшего из них, Есенина; ещё в марте 1925-го, в пору относительного благоденствия Орешина, якобы за причастность к «Ордену русских фашистов» расстрелян Алексей Ганин; и вот теперь — Клычков…

Орешин был реабилитирован первым из «новокрестьянских» поэтов. Другое дело, что последний раз его книги издавались в 1968 г., и фамилию нашего земляка можно прочитать разве что на карте Москвы, в Марьино, где улица Петра Орешина соседствует с проездом Сергея Клычкова и улицей Николая Клюева. В Саратове улицы Орешина нет до сих пор.

«Было это, нет ли, // Сам не знаю я,// Задушила петля // В роще соловья».

Антон Краснов

«МК в Саратове» 24.07.2017

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика