БЕРМАН Л. Есенин в «Голосе жизни»

PostDateIcon 23.01.2013 15:55  |  Печать
Рейтинг:   / 3
ПлохоОтлично 
Просмотров: 6020

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТИХИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Журнал «Голос жизни» был одним из первых журналов, в котором появились стихи Сергея Есенина вскоре после его приезда в Петроград в марте 1915 года.
Как известно, в № 17 этого журнала, вышедшем 22 апреля, были напечатаны стихотворения Сергея Есенина: «Темна ноченька, не спится…» (в «Голосе жизни» имело название «Гусляр»); «В хате» (в «Голосе жизни» печаталось без названия); «По дороге идут богомолки» (в «Голосе жизни» — «Богомолки»); «Под венком лесной ромашки…» (в «Голосе жизни» — «Рыбак»). Здесь же была и статья о нем — «Земля и камень», подписанная: Роман Аренский.
И хотя, по свидетельству В. Чернявского, статья Есенину не понравилась, — это был первый печатный отклик на его творчество, что для начинающего свой литературный путь поэта тогда было немаловажным. Недаром Есенин говорил об этой статье в письме к Н. Клюеву: «…в „Голосе жизни" есть обо мне статья Гиппиус под псевдонимом Роман Аренский, где упоминаетесь и Вы». Это письмо положило начало их переписке.
В редакцию журнала «Голос жизни» Есенин пришел, по-видимому, по совету С. Городецкого. Известно, что Городецкий, к которому молодой поэт явился с рекомендательным письмом Александра Блока, принял горячее и деятельное участие в его судьбе.
О том, как Есенин появился в редакции «Голоса жизни», рассказал Лазарь Васильевич Берман — бывший секретарь этого журнала, ныне персональный пенсионер.
Приводим авторизованную литературную запись его рассказа.

«Помню, это было ранней сумрачной петроградской весной 1915 года. В маленькой секретарской комнатке нашей редакции, помещавшейся в доме 114 на Лиговской улице, в тот день были обычные часы приема посетителей. Собралось примерно человек восемь-десять. Ждали Дмитрия Владимировича Философова. Среди пришедших был и совсем не похожий на других, очень скромного вида паренек в длинном демисезонном пальто. Он прошел и сел в уголок.

Так как Философов в этот день почему-то так и не пришел, мне пришлось заменить его и самому беседовать с посетителями. Обратился наконец я и к терпеливо молчавшему в своем уголке пареньку:

— А вы с чем пришли?

Он ответил:

— Я принес стишки.

— Интересно их послушать, — сказал я, — редактора нет, прочтите их.

Охотно, нимало не смущаясь, паренек стал певуче читать стихи. Нараспев читали свои стихи и Блок, и Ахматова, и Гумилев. Он же читал совсем иначе, очень просто и очень-очень по-своему. Сразу поразила удивительная мелодичность стихов и их неподкупная искренность.

Паренек так наивно и так непосредственно держал себя, что тогда я был убежден — в нашу редакцию он пришел впервые, сам по себе. Только много позже я узнал, что Есенин перед этим уже побывал у Блока и у Городецкого и что простовато он говорит сознательно.

В этот раз мы хорошо поговорили с ним, и он оставил свои стихи в редакции. После этого Есенин стал частенько бывать у нас. Ко мне он почему-то питал особое доверие. Был откровенен даже по интимным вопросам. Случалось, мы подолгу бродили по улицам города, беседуя.

Я говорил ему, что он, конечно, будет иметь большой успех в Петрограде. И объяснял, почему: для здешней публики его стихи — своего рода экзотика, на которую она падка.

— Здесь никто не знает, — говорил я, — что такое, например, сутемень, а подобного рода слова у тебя очень ловко вставлены в строчку. Все будут в восторге. Но это дешевый успех.

Казалось, он внимательно слушал, когда я высказывал ему все, что о нем думал. А считал я тогда, что в его стихах основное — изумительная мелодика, но они описательны, им не хватает глубины.

Как-то я предложил ему:

— Вот ты пишешь все о деревне и о деревне. Попробуй написать о городе. Ведь ты видишь город совсем иначе, чем городские поэты.

И вот Есенин принес свое стихотворение «Город». Когда я его прочитал, то понял, что я ему в советчики не гожусь. Стихотворение показалось мне надуманным. Но понял я также, что Есенин поэт не только одаренный, а и очень самобытный.

Рукописи его стихов, не пошедших в печать, я сохранил так же, как сохранял черновики Блока и Ахматовой.

Летом я получил от него письмо из Константинова. Конечно, ему ответил и журнал послал. Первого же его письма, о котором он пишет, я не получал, по-видимому, оно затерялось.

Когда в жизни Сергея появился Клюев, Мы стали встречаться реже.

Умный, хитрый и большая силища, Клюев подбирал Есенина под свое влияние. Он как туча навис над молодым поэтом. Есенин не раз жаловался мне, что Клюев его подавляет.

Видеть Сергея Есенина в военной форме мне не пришлось. В начале 1916 года он исчез из моего поля зрения».

«Голос жизни» просуществовал всего девять месяцев.
В последнем номере, вышедшем 24 июня 1915 года, редакция сообщала: «С настоящего, 26 номера, издание журнала „Голос жизни" прекращается…» Есенин узнал об этом в Константинове, куда он выехал в связи с призывом в армию. Судя по письмам, он был этим очень огорчен: «Я очень жалею, что „Голос жизни" закрылся. Знаешь ли ты причины?» — пишет он В. Чернявскому.
И то же в письме к Д. Философову: «Жалко мне очень, что „Голос жизни"-то закрыли».
По-видимому, с журналом у Есенина были связаны большие надежды. После того как его стихи были там напечатаны, его имя повторялось из номера в номер в числе тех, кто сотрудничает в журнале.
На вопрос Есенина в письме к В. Чернявскому, знает ли тот причины закрытия журнала, Чернявский ответил в письме 8 августа 1915 года: «„Голос жизни" распался из-за ссоры Философова с издателем».
К этому можно прибавить то, что мы узнали от Л. В. Бермана: в связи с наступавшей в результате первой мировой войны хозяйственной разрухой в стране появились затруднения с бумагой, повысились издательские расходы. Издание журнала стало убыточным. Надо было пересматривать подписную плату и гонорары. Это и послужило причиной возникновения конфликта между редакцией и издателем.
Редакция «Голоса жизни» поместила в журнале только четыре лучших стихотворения из тех, которые принес Есенин. Другие в печать не попали и были забыты. Много лет спустя Л. В. Берман, обнаружив в своем архиве стихотворные автографы Есенина «Старухи», «У крыльца в худой логушке деготь…», «Город» и «Богомолки» («По дороге идут богомолки…»), передал их в Государственный литературный музей в Москве, в рукописном фонде которого они и хранятся.

<…>

Т. Конопацкая, заведующая отделом советской литературы Государственного литературного музея.

Журнал «Звезда», 1975 г., № 4.

Social Like