Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58855083
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
48153
39415
178050
56530344
908905
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

ЗЕЛИНСКАЯ Е. Жизнь и смерть великой Айседоры

PostDateIcon 29.11.2005 21:00  |  Печать
Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Просмотров: 12841

Женя Зелинская

Жизнь и смерть великой Айседоры


«Если бы вы знали то, что знаю я, — вы бы много плакали и мало смеялись». А. Дункан


Жарким июльским полднем 1921 г. на разбитый и заплеванный перрон Николаевского (ныне Ленинградского) вокзала сошла высокая красивая женщина. Ее аристократический облик явно не вязался с полуразрушенными декорациями вокзала и, особенно, с толпой статистов — бедно одетой публикой с голодными глазами и нищенским багажом. Ее же многочисленные кофры свидетельствовали о намерении остаться здесь надолго, а восторженный взгляд говорил о том, что видит она не восстающую из войны и разрухи страну, но землю обетованную, куда она так долго стремилась. Это была великая «босоногая» танцовщица Айседора Дункан.

Советское правительство пригласило Дункан поставить балет «Золотой король» на музыку Скрябина и создать детскую школу танцевального искусства.

Это не был ее первый приезд в Россию. В 1913 г. Айседора уже совершала турне по стране. Предрассветным часом при въезде в Киев Айседоре было видение. В полудреме, покачиваясь в санях, Айседора увидела по другую сторону дороги два ряда детских гробов, которые на поверку оказались грядой сугробов. Айседора в ужасе стиснула руку своего спутника — музыканта Генера Скенэ, который аккомпанировал ей на концертах: погляди, все дети умерли! Сказалось сильное переутомление. Чтобы снять тяжелое впечатление от наваждения, Айседоре нужно было выплеснуть свои эмоции в танце. Вечером на концерте она попросила Скенэ сыграть похоронный марш Шопена. В финале танца она изобразила мать, несущую на руках мертвого ребенка к месту последнего успокоения.

Айседора Дункан родилась в Сан-Франциско, и ее первые детские воспоминания были неразрывно связаны с морем. Близость моря, созерцание ритмичного движения набегающих друг на друга волн сформировали ее мировосприятие.

Несомненно, первой духовной наставницей маленькой Айседоры была ее мать. Мэри Дора Дункан, неамбициозная, но талантливая женщина зарабатывала уроками музыки, а детей своих воспитывала, часами музицируя или читая им вслух. Именно в эти вечера у Айседоры родилось смутное желание «декламировать» прекрасные стихи не голосом, но движениями. Мать отдала свою дочь в школу к знаменитому балетному преподавателю. Терпения Айседоры хватило на 3 урока. Стояние на кончиках пальцев ног показалось ей безобразным и противным природе, и она покинула класс. Айседора стремилась к иному танцу. Она еще не знала, каким он будет, но он уже жил в ней.

В одиннадцать лет Айседора вместе с сестрой открывает свой танцкласс, где обучает движению детей и молодых людей. Тогда же она впервые влюбилась в одного из своих учеников — молодого человека с восхитительным именем Вернон. Страсть эта длилась 2 года, вплоть до его женитьбы на молодой девушке из состоятельной семьи. Мучительное отчаяние, охватившее Айседору при виде возлюбленного, выходящего из церкви со своей невестой и совершенно счастливого, не погасило в ней неиссякаемую жажду любви, и она, по ее собственному признанию, оставалась в состоянии постоянной влюбленности всю свою жизнь.

Семья перебралась из Сан-Франциско в Нью-Йорк в надежде добиться большего. Там судьба свела Айседору с Кевином Энгельбертом, известным американским композитором, и ей удалось обратить его в свою веру. Вместе они дали несколько весьма успешных концертов в светских салонах Нью-Йорка. Как круги по воде расходилась слава; Айседору и Энгельберта засыпали приглашениями выступить на виллах высшего общества Нью-Йорка. И тем не менее денег едва хватало на еду и дорогу. Айседора уговаривает семью уехать в Лондон. Там ей сразу удалось получить выгодный ангажемент. Потом были Париж и Берлин, Мюнхен и Вена. Мастерство Айседоры росло вместе с ее славой (на одном из своих выступлений она была даже представлена принцу Уэльскому, впоследствии королю Эдуарду), однако материального благосостояния это не прибавляло. Айседора по-прежнему возвращалась в свою пустую студию в Кенсингтоне, унося в бумажных свертках свой завтрак. А с окончанием сезонов светских раутов наступало глухое безденежье.

Долгие дни и ночи Айседора проводила в студии, анализируя каждое движение своего танца. Каждый жест, каждый поворот головы должен быть преисполнен смысла и вести к одной цели — через движение передать эмоции человека.

Также всю жизнь длилось у Айседоры очарование Грецией. В Афинах она нашла то, что искала много лет. Величие дорических колонн, воздетых к сияющему утренним светом небу, не поддавалось описанию. Могучая и совершенная красота Акрополя вызывала у Дункан преклонение, граничащее с благоговейным ужасом. Среди этого величия можно было только молчать или... танцевать. Айседора утвердилась в мысли, что все ее прошлая жизнь была лишь паломничеством к этому месту. Она решила, что должна остаться в Афинах и выстроить здесь храм, который стал бы пристанищем ей и ее семье. Айседора постоянно носила древнегреческую тунику — к вящему изумлению греков. Местом для возведения храма стала возвышенность в нескольких километрах от Афин. Многие годы Айседора финансировала этот проект, оказавшийся столь же бесплодным, как и земля, на которой велось строительство. Расходы на строительство и добычу воды приняли ужасающие размеры, и Айседоре пришлось отказаться от своей мечты. Копанос так и остался красивыми развалинами на горе.

В 1905 г. на гастролях в Берлине Айседора познакомилась с Гордоном Крэгом, известным театральным художником, постановщиком и вдохновителем целого направления в современном театре. Крэг ворвался в жизнь Дункан ярчайшей кометой, сметая все ее прежние привязанности. Своей блистательной, одухотворенной красотой он вызвал в Айседоре великую любовь. Плодом этой любви стала дочь Дирдрэ. Айседора быстро восстановилась после тяжелых родов и принялась за создание собственной школы — своей давнишней мечты. К тому же она постоянно имела ангажемент в лучших театрах Парижа и Берлина. Каждый спектакль собирал сливки аристократического и интеллектуального мира, а газеты давали восторженные рецензии. Подрастающая Дирдрэ была исключительно красивым ребенком и казалась миниатюрной копией великой актрисы Эллен Терри — матери Крэга, которая всегда была для Айседоры идеалом женской красоты.

Финансовое положение Айседоры оставалось шатким. Ведь Айседора усыновила и воспитывала 40 детей — учеников своей школы. В один отнюдь не прекрасный день лимит в банке был превышен, и Айседора поняла, что не может больше рассчитывать на собственные силы. К тому времени Айседора уже рассталась с отцом своей дочери. Крэг не смог выдержать внутреннего соперничества со своей гражданской женой и требовал от нее оставить балет. Не переставая любить Айседору, он тем не менее расстался с ней... Навязчивая идея, воспринятая сначала как шутка, все больше овладевала Дункан — найти какого-нибудь богатого покровителя, который поможет содержать ее школу. И вот однажды этот покровитель вошел в ее уборную — высокий, белокурый, с вьющейся бородой, похожий на героя немецкой средневековой поэмы, чье имя Вагнер сделал названием своей одноименной оперы — Лоэнгрин. Со словами «я пришел, чтобы помочь вам», он предложил ей свою руку и... открытый кредит.

«Почти всегда те, кто создан для большой любви,
всех неудержимей стремятся к независимости».
                       Ромен Роллан, «Очарованная душа»

Итак, Лоэнгрин — Парис. Зингер — миллионер, перед которым открывались все двери, блестящий красавец, утонченный и благородный, но с манерами капризного ребенка, с искренней щедростью дал возможность Дункан пережить испытание златом. Айседора перестала волноваться из-за своих финансов, могла заниматься школой без оглядки на банковские счета, соглашаться только на те контракты, которые ей по душе. Целыми неделями Айседора и Парис находились на яхте, курсируя по Средиземному морю; или медленно пробирались на дагобе по Нилу, или колесили экспрессом-люкс по Америке. Это было самое безмятежное и мирное время в ее жизни. Парис внимал всем ее прихотям, Дирдрэ находилась постоянно рядом, и созерцание дочери, танцующей на палубе или гуляющей на развалинах Фив, приносило Айседоре великое наслаждение.

От Лоэнгрина у Айседоры родился сын Патрик. Противница всяческих искусственных уз Айседора категорически отказывалась от вступления в брак, хотя Парис очень желал видеть ее своей женой. Так и не став законными супругами, они расстались в 1912 г., когда Зингер стал жертвой собственного заблуждения и, заподозрив ее в связи с другим мужчиной, после грубого разбирательства бросил Айседору.

Айседора давала концерты в Париже и жила с детьми в Версале — деревенский воздух был прописан ей врачами для избавления от нервических страхов, вызванных усталостью.


Дети, бесконечно влюбленные в свою мать, обожали бывать у нее на концертах, и в то утро она взяла их с собой. Это совпало с приездом Зингера, которого Айседора не видела много месяцев. Желание показать ему подросшего сына было прекрасным поводом для возможного примирения, которого жаждала Айседора. Ожидая, пока соберут детей, Айседора взяла со стола присланную кем-то книгу. Это была «Ниобея, оплакивающая своих детей». Взгляд ее упал на следующие строки: «Прекрасная, и мать детей, достойных тебя, ты улыбалась, когда тебе говорили об Олимпе. Чтобы тебя покарать, стрелы богов пронзили головы преданных тебе детей, которых ты не могла защитить своей обнаженной грудью». Со щемящей тоской в сердце Айседора захлопнула книгу. За завтраком в итальянском ресторане ей удалось отвлечься. Зингер был счастлив вновь увидеть своего мальчика и Дирдрэ, которую нежно любил. После этого у Айседоры должна была состояться поздняя репетиция, на время которой детей решили отвезти отдохнуть. В ожидании пианиста Айседора медленно расхаживала по своей огромной студии. Из состояния самосозерцания ее вывел дикий нечеловеческий крик. Она повернула голову, перед ней стоял Зингер, шатаясь, как пьяный. Со страшными словами «дети умерли» он пал ниц.

В тот день после завтрака в итальянском ресторане шофер Айседоры повез детей домой. Машина выехала на набережную Сены. Наперерез ей выскочило такси, шофер, избегая столкновения, круто вывернул к реке. Мотор от резкой остановки заглох. Шофер взял ручку, вышел из машины и завел мотор. Вдруг машина двинулась прямо на него — к реке. Он инстинктивно отскочил в сторону. Парапетов тогда не было, и машина упала в Сену. Шофер стал в истерике биться головой о мостовую, потом зачем-то побежал к сестре Айседоры и долго стучал в дверь, а время, драгоценное время было потеряно! Через час машину подняли, и тела детей отвезли во Французский госпиталь. Говорят, девочка еще дышала, но никакая сила уже не могла ее спасти.

Оцепеневшая от горя Айседора, пытаясь забыться, уехала с семьей своего брата в Корфу. Она стала помогать беженцам. Позднее Парис приехал к ней, однако напряженная скорбь Айседоры была слишком сильна. Однажды утром он безо всякого предупреждения уехал, и Дункан долго смотрела вслед уходящему из Корфы пароходу. Она снова осталась одна.

Айседора отчетливо осознавала, что либо должна покончить с жизнью, либо отыскать какой-нибудь путь к жизни, несмотря на постоянно грызущую ее тоску.

Она вернулась в Западную Европу и целыми неделями скиталась на своем автомобиле, переезжая с места на место. Однажды она получила длинную телеграмму от Париса, умолявшего ее во имя искусства вернуться в Париж. Она возвращается и сразу же начинает заниматься созданием новой школы танцев, для которой Парис специально приобрел целый дворец. Он понимал: единственное, что ее может захватить — это работа, и Айседора целиком отдается ей. К тому же она снова была беременна, и в ней жила надежда, что новый ребенок в своем образе вернет ей погибших детей.

«Когда страдание доходит до высшей точки,
|оно неизбежно начинает спадать.
От него либо умирают, либо привыкают к нему».
                       Ромен Роллан, «Очарованная душа»

1 августа 1914 года Айседора почувствовала первые родовые муки. Из-за своих криков она не слышала, да и не хотела слышать, ни топота марширующих за окном солдат, ни звуки военных маршей. Началась первая мировая война. Шла мобилизация. Но какое ей было дело? Какая война? У нее будет ребенок, и это самое главное, что сейчас происходит в мире. Ребенок, а это был мальчик, родился слабеньким и прожил всего несколько часов. Под звуки непрекращающегося барабанного боя Айседора слушала удары молотка, заколачивающего колыбель, первое и последнее пристанище ее сына. Желая как-то отвлечь ее, сиделка сняла с полки первую попавшуюся книгу. Это была «Ниобея...»

Больше детей у нее никогда не было.

Годы войны прошли в скитаниях и лишениях. Здоровье ее было сильно подорвано, и она едва находила в себе силы просто не умереть. Парис перевез ее школу в Нью-Йорк в надежде переждать там войну. Туда же уехала и Айседора.

Провозглашение мира застало ее в Европе. И вот эта телеграмма от Советского правительства.

«Руки милой — пара лебедей,
В золоте волос моих ныряют».
                                      С.Есенин

Снова Россия! Айседора безумно обрадовалась возможности начать жизнь сначала. «Мы наш, мы новый мир построим» — это как раз то, что ей было нужно. А еще ей нужна была любовь, и она пришла к ней — последняя любовь ее жизни. Есенин. И хотя Айседора ни слова не понимала по-русски, она улавливала музыкальный ритм стихов Есенина. Две страсти — русская школа танца и Есенин занимали все ее мысли. Днем, со слезами на глазах, Айседора наблюдала, как полуголодные Тани и Вани с трогательным усердием выделывают па, которым она их учила. А вечером они с Есениным объезжали на извозчике Москву, молча взявшись за руки. Для нее это был осенний роман увядающей женщины, с привкусом горечи. Есенин же был очень увлечен, но поверхностен. В 1922 году они поженились. В этот же день Айседора хитроумно исправила в паспорте год своего рождения. Разница в 15 лет сильно смущала ее. Дункан и Есенин много путешествовали по Европе и Америке. Айседора давала концерты, неизменно заканчивавшиеся Интернационалом, а Есенин читал свои пламенные стихи.

Со временем Есенин стал тяготиться своей «взрослой» и требовательной женой. И в 1924 году они расстались. Дункан снова оказалась в Париже.

«Только страсти и только великие страсти
могут поднять душу для великих дел.
Без них конец всему возвышенному,
как в нравственной жизни, так и в творчестве...
Умеренные страсти — удел заурядных людей».
                                                   Дидро-Софи Волан

Сентябрь 1927 года выдался в Ницце на редкость жарким. Вечером 15-го Айседора спустилась к своей машине. Красная шелковая шаль распластавшимися крылами желтой птицы струилась по ее плечам. Обернувшись к провожавшим ее друзьям, Айседора, улыбаясь, махнула им рукой на прощание. Мощная спортивная машина рванула с места, разрезая сладкий горячий воздух, и исчезла за поворотом Променад де Англес. Спустя несколько секунд красно-желтый платок спустился с плеча Айседоры и в последний раз, взмахнув на ветру своим атласным крылом, скользнул по вращавшейся резине колеса. Дикая мощь многосильной машины, превратившая нежнейший шелк в стальной закрученный жгут, грубо рванула Айседору за горло. Первый же поворот колеса переломил позвоночник и порвал сонную артерию. Смерть ее была мгновенной. Чтобы освободить голову Айседоры, притянутую в борту машины, пришлось разрезать шаль. Дикая толпа набросилась на искромсанную ножницами шаль в погоне за талисманами из «веревки повешенного», по преданию, приносящими счастье, и растерзала шаль на куски.

Позднее эта машина марки «Бугатти» была продана на аукционе в Ницце. Какой-то маньяк счастливо улыбался, когда после ажиотажной борьбы машина досталась ему за неслыханную тогда цену в 200 тыс. франков.

Через пару часов после катастрофы тело Айседоры на катафалке, запряженном лошадьми, подвезли к дому. Ее положили в студии, заполненной огромным количеством цветов и множеством зажженных свечей. Хоронили ее под звуки «Арии» Баха.

По материалам книг: А. Дункан. «Моя жизнь», 1927 г. и И. Шнейдер. «Встречи с Есениным», 1973 г.

Комментарий

А. Дункан погибла 15 сентября 1927 года. Среди спортивных моделей 1926-1927 гг. весьма модной была французская (увы, не итальянская!) модель «Бугатти-37», которую изготавливали во французском городе Мюлузе на заводе Этторе Бугатти, итальянца по происхождению.

«37-я» комплектовалась крыльями велосипедного типа (быстросъемными) и фарами, также легко снимавшимися перед стартом. Именно так серийную спортивную машину для повседневной езды (с 1926 по 1929 гг. было выпущено 300 экземпляров этой модели) спортсмены-любители превращали в гоночный автомобиль.

На «Бугатти-37» устанавливался 4-цилиндровый мотор (1495 см3, 70 л.с. при 4500 об/мин.) с распредвалом в головке и 12 клапанами. Трансмиссия — многодисковое сцепление и 4-ступенчатая коробка передач. Подвеска всех колес — зависимая на рессорах.

Машина была довольно короткой (3700 мм) и узкой (1360 мм), весила 800 кг и могла двигаться со скоростью до 150 км/ч.

Колеса двухместного автомобиля с проволочными спицами крепились одной центральной гайкой каждое. Открытый кузов был столь узким (880 мм), что локти водителя и пассажира высовывались за борт. Локоть каждого находился на расстоянии 150-180 мм от обода заднего колеса и выходящих из него спиц. Неудивительно, что свесившаяся за борт кузова шаль Дункан немедленно намоталась на спицы «Бугатти».

Но есть и другие версии по поводу марки машины, на которой произошла трагедия.

Так, «Книга Гиннесса: автомобильные факты и случаи» (Энфильд, Англия, «Гиннесс Сюперлейтив Лтд», 3-е издание,1980 г.) на стр. 227 сообщает: «Айседора Дункан, танцовщица, была задушена в результате несчастного случая, когда ее шарф намотался на заднее колесо машины «Амилькар» ее друга, на которой она ехала в Ницце 14 сентября 1927 года».

Выпускавшаяся серийно спортивная модель «Амилькар CGS» 1925 г. по компоновке была схожа с «Бугатти-37». Двигатель (4 цилиндра, 1074 см3, 30 л.с.) позволял развивать скорость 100 км/ч. Длина автомобиля составляла 3420 мм. Вес — 400 кг.

Л. Шугуров

 "АВТОМОБИЛИ", 1999 

Комментарии  

0 #1 RE: Зелинская Е. Жизнь и смерть великой АйседорыНаталья Игишева 20.01.2016 23:58
Предмет одежды, запутавшийся в колесе, в разных источниках называется по-разному (то шалью, то шарфом), но по логике это должен был быть все-таки шарф: шаль так плотно вокруг горла не заматывают, а накидывают на плечи или завязывают очень нетугим узлом на груди, и вращение колес скорее просто сорвало бы ее с Дункан.
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика